Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Нашлись уникальнейшие фотографии
Джеральд Даррел в Камеруне (фото времен "Гончих Бафута"
gunter-spb.livejournal.com/707098.html

Если вы любите книги Джеральда так, как я, срочно бежать смотреть.

У меня с этих фото закралась крамольная мысль. А не был ли Джеральд Даррел одним из прототипов Индианы Джонса?

А тут юные будущие писатели семейства Даррелов.
gunter-spb.livejournal.com/706789.html

---

---

01.07.2016 в 10:25

Пишет  Велокрокодил:

Януш Корчак
"Не все люди мерзвацы" — сказал нациcтам человек, вошедший в газовyю камеру вместе с детьми.
Януш Корчак — пoльcкий педагог, писатель и врач. Он отказaлся cпасти свою жизнь тpижды.
В первый раз это произошло, когда Януш принял решeние не эмигрировать перeд оккупaцией Пoльши, чтобы не оставлять «Дом сирот» на произвол cудьбы накануне войны с нацистами.
Во второй раз — кoгда отказался бежать из варшавского гетто.
А в третий — когда все обитатели «Дома сирoт» уже поднялись в вагoн поездa, отправлявшегося в лaгерь, к Корчаку подошeл нациcт, офицер CС и спроcил:
— Это вы нaписали «Kopoля Mатиуша»? Я читал эту книгу в детcтве. Хоpошая книга. Вы можете быть свободны.
— А дeти?
— Дeти поедут. Hо вы можетe покинуть вагон.
— Ошибаетесь. Не могy. Не все люди — мерзавцы.
A чeрез несколькo дней, в концлагеpе Tрeблинка, Корчaк, вместе со своими дeтьми, вошел в газoвую камeру. По дороге к смерти Корчак деpжал на рукаx двух самых маленьких деток и расскaзывал cказку ничего не подозревающим малышам.
В принципе, можно больше ничего не знaть о Корчаке. Но прочесть эти 10 заповедeй, pекомендoвaнных этим потрясaющим человекoм для воcпитaния детeй, вы обязаны:
1. Нe жди, чтo твой рeбенок бyдет таким, как ты или таким, кaк ты хoчешь. Помоги eму стать не тобой, a сoбой.
2. Не тpебуй от ребенка платы за все, чтo ты для негo cделал. Ты дaл ему жизнь, как он может отблагодарить тебя? Он даст жизнь дрyгому, тот — трeтьемy, и это необратимый зaкон блaгодapности.
3. Не вымeщай на ребенке свои обиды, чтобы в старoсти нe есть гoрький хлeб. Ибо что посеешь, тo и взойдет.
4. Не относись к его проблeмам свысока. Жизнь дана каждoму пo силам, и будь yвеpeн — eму она тяжeлa не меньше, чем тебе, а может быть, и больше, посколькy у негo нет опыта.
5. Не унижaй!
6. Hе забывaй, чтo самые вaжные встречи человека — его встpечи с детьми. Обращай бoльше внимания нa них — мы никогда не можем знать, кого мы встречаем в pебенкe.
7. Не мучь себя, если нe можешь сделать что-то для своего ребенка, пpосто помни: для ребeнка сделано нeдостаточно, еcли не сделанo все возможноe.
8. Ребенок — это не тиран, который завладевает всей твoeй жизнью, не тoлько плoд oт плоти и крови. Это та дpагоценная чашa, котoрую Жизнь дaла тебе нa xранение и развитие в нем творческогo oгня. Это раскрепощенная любовь матери и отца, у которых будет расти не «наш», «свой» ребенок, но душа, данная нa хранение.
9. Умей любить чужoгo pебенка. Никогда не делай чужому то, что не хотел бы, чтoбы делали твоемy.
10. Люби своего ребенка любым — нeталантливым, неудачливым, взроcлым. Общаясь с ним — pадуйcя, пoтому что ребенок — это прaздник, который пока c тoбой.

---

---

19.06.2016 в 13:38

Пишет  Велокрокодил:

И жили они как кошка с собакой. Он ее охранял, она его любила.

---

26.06.2016 в 17:53

Пишет  Велокрокодил:

22.09.2010 в 08:28

Пишет  Belasku:

Якана

Отрывок из "Мясного рулета" Дж. Даррелла про якану и каймана

Естественно, эти животные жаловали в гости довольно нерегулярно, однако два существа постоянно обитали в моей затопленной половодьем долинке. Первый
– юный кайман, южноамериканский аллигатор длиной фут четыре. Это был настоящий красавец – черная с белым шкура, покрытая буграми и извилинами, прихотливыми, как на кожуре грецкого ореха, зубчатый драконий гребень на хвосте и большие золотисто зеленые глаза, испещренные янтарными точечками. Кайман был единственным обитателем маленького водоема. Я так и не понял, почему к нему не присоединились другие сородичи, ведь окружающие ручьи и протоки, в каких нибудь ста ярдах от озера, кишели кайманами. Так или иначе маленький кайман жил в полном одиночестве в озере возле моей хижины и весь день с видом собственника плавал дозором вокруг своих владений.
Кроме него я всегда видел в озере якану – быть может, одну из самых диковинных птиц Южной Америки. По размерам и внешнему виду она напоминает нашу английскую куропатку, только ее обтекаемой формы тельце как бы возвышается на длинных тонких ногах, опирающихся на веер необычайно длинных пальцев. С помощью этих пальцев, распределяющих вес на большую площадь, якана может ходить по воде, пробираясь по листьям лилий и других водяных растений. Поэтому ее называют еще «бегуньей по лилиям».
Якана опасалась каймана, а он, как видно, решил, что природа послала якану на принадлежащее ему озеро специально для того, чтобы внести некоторое разнообразие в его рацион. Но молодой кайман был слишком неопытен, и его первые попытки подкрасться и сцапать якану были неловкими до смешного. Якана жеманно выглядывала из зарослей, где проводила большую часть времени, и начинала свое «шествие по водам», легко переступая с одного листа лилии на другой, а они лишь слегка погружались в воду под тонкими, как паучьи лапки, пальцами, принимавшими на себя вес птицы. Кайман, приметив ее, тут же погружался в воду; только глаза виднелись на поверхности. Водная гладь была спокойна, как зеркало, ни малейшей ряби, а голова каймана скользила все ближе и ближе к якане. Птица принималась самозабвенно копаться клювом в листве водяных растений, разыскивая червячков, улиток и мелкую рыбешку, и не замечала подкрадывающегося каймана. И быть бы ей у него в зубах, если бы не одно обстоятельство. Когда до жертвы оставалось каких нибудь десять – двенадцать футов, кайман, вместо того чтобы поднырнуть и схватить ничего не подозревающую птицу снизу, в страшном возбуждении начинал бить хвостом по воде и бросался вперед как глиссер, поднимая волну с таким шумом и плеском, что ему не удалось бы застать врасплох даже самое безмозглое пернатое. Якана, конечно, с паническим воплем срывалась и взлетала, хлопая желтыми, как лютики, крыльями.
Я долго не догадывался, отчего птица проводит почти все время в зарослях тростника на дальнем конце озера. Осмотрев отмель, я сразу нашел причину – на топкой почве была устроена аккуратная мягкая подстилка из водорослей, а на ней лежали четыре круглых кремовых яйца, покрытых шоколадными и серебряными «веснушками». Должно быть, якана давно сидела на яйцах – прошло несколько дней, и однажды я заметил, что гнездо опустело, а часа через два увидел, как якана впервые выводит своих птенцов «в свет».
Она вышла из чащи тростника, пробежала немного по листьям лилий, остановилась и оглянулась. Из тростника показались четыре малыша, похожих в своем черном с золотом пуху на шмелей переростков, и их тонкие ножки с длиннопальчатыми лапками казались хрупкими, как паутинки. Они вышагивали в затылок друг другу следом за матерью, строго соблюдая дистанцию на один лист и терпеливо выжидая, пока мать обследует местность и снова двинется вперед. Они были так малы, что умещались все вместе на одном большом листе, и так легки, что лист под ними почти не погружался в воду. Кайман, заметив прибавление семейства, стал охотиться с удвоенным азартом, но якана оказалась весьма осмотрительной мамашей. Она прогуливала свой выводок неподалеку от берега, и стоило кайману двинуться в их сторону, как малыши мгновенно ныряли с листьев, скрывались под водой и мгновение спустя непостижимым образом оказывались уже на берегу.
Кайман пускался на все известные ему уловки; дрейфовал как можно незаметнее и как можно ближе, маскировался, подныривая под островок водяной растительности и выглядывая на поверхность из под укрытия, весь облепленный водорослями. Он часами лежал в полной неподвижности, терпеливо подстерегая якан у самого берега. Целую неделю он применял поочередно все эти трюки, но только раз ему почти повезло. В тот день он самое жаркое время, около полудня, пролежал у всех на виду в центре озера, тихонько поворачиваясь, как флюгер на оси, и осматривая таким образом весь берег. Ближе к вечеру он подкрался к прибрежным водорослям и лилиям, изловчился и поймал лягушонка, принимавшего солнечную ванну в чашечке лилии. Приободрившись, кайман подплыл к плавучему островку из зеленых водяных растений, усеянному крохотными цветами, и поднырнул под него. Я высматривал его битых полчаса по всему озеру, пока не догадался, что он прячется под кучей растений. Даже наведя бинокль на этот островок величиной не больше двери, я лишь через десять минут смог разглядеть каймана. Он оказался почти в самой его середине. Выныривая, кайман зацепился лбом за стебель водяного растения; зеленые листья нависли на глаза, скрывшиеся под гирляндой розовых цветочков. Это украшение придавало ему несколько легкомысленный вид, будто он в праздничной шляпке с цветами, зато служило отличной маскировкой. Прошло еще полчаса, но вот наконец появились на сцене яканы, и развернулись драматические события.
Мать, как обычно, выскользнула из тростников, с балетной легкостью выбежала на листья лилий и позвала своих детей. Они зашлепали следом за ней, словно набор диковинных заводных игрушек, и столпились на листе лилии, терпеливо ожидая дальнейших приказаний. Мать неторопливо повела их по озеру, подкармливая по дороге. Она останавливалась на одном листе, брала клювом соседний, тянула его и дергала до тех пор, пока не переворачивала нижней стороной вверх. Там обычно оказывалось целое сборище червячков и пиявок, улиток и мельчайших рачков. Детвора налетала на лист, наперебой склевывала всю эту мелочь, очищала лист и переходила к следующему.
Я почти с самого начала понял, что мамаша ведет свой выводок прямехонько к тому месту, где затаился кайман, и с ужасом вспомнил, что это было ее любимое кормовое угодье. Я видел, как она, стоя на листе лилии, извлекала спутанные комки нежного папоротникообразного растеньица и раскладывала их на подходящем цветке лилии, чтобы малышам было удобнее выклевывать оттуда массу микроскопических съедобных существ. Я был уверен, что якана, до сих пор успешно избегавшая каймана, и на этот раз заметит его вовремя, но, хотя она все время останавливалась и осматривалась, вся семья продолжала двигаться прямиком к каймановой засаде.
Честно признаться, я растерялся. У меня было твердое намерение помешать кайману слопать мать или маленьких якан, но я не знал, что предпринять. Взрослая птица привыкла к шуму, производимому людьми, и совершенно перестала обращать на нас внимание, поэтому, например, хлопать в ладоши было бесполезно. Добраться до нее не было никакой возможности – все происходило на противоположной стороне озера, и пока я успел бы добежать туда по берегу, все было бы кончено – птица оказалась бы уже в двадцати футах от пресмыкающегося, не больше. Кричать бессмысленно, камнем не докинешь – далеко, и мне оставалось только сидеть на месте, не отрывая бинокля от глаз, и клясться страшными клятвами, что, если кайман тронет хоть перышко моих драгоценных якан, я выслежу его и прикончу. Как вдруг я вспомнил про ружье.
Конечно, стрелять в каймана я не собирался: дробь долетит до него слишком разбросанно, и в него угодит всего несколько дробинок на излете, а вот якан, которых я так жаждал спасти, я мог запросто перебить. Однако, насколько я знал, якана никогда не слышала выстрелов, так что, если я выстрелю в воздух, она вернее всего испугается и уведет свой выводок в укрытие. Я бросился в хижину, схватил ружье и потерял еще драгоценную минуту или две, лихорадочно вспоминая, куда я сунул патроны. Наконец я зарядил ружье и выскочил из хижины. Зажав под мышкой ружье с направленными в землю стволами, я другой рукой поднес бинокль к глазам, чтобы посмотреть, не опоздал ли я.
Якана уже стояла на краю зарослей лилий, совсем близко от кучи водорослей. Малыши сгрудились на листе позади и немного в стороне от нее. Я вижу, как она наклоняется, хватает длинную плеть водоросли, выволакивает ее на листья лилии… и тут кайман, до которого оставалось всего четыре фута, внезапно выныривает из под своего зеленого укрытия и, как был, в дурацкой нашлепке из цветов, бросается вперед. В ту же секунду я выпалил из обоих стволов, и грохот раскатился по всему озеру.
Не знаю, что спасло якану – я или ее собственная молниеносная реакция, но она свечой взмыла в воздух с листа в тот самый момент, когда зубы каймана, сомкнувшись, разрезали лист почти надвое. Она пронеслась над головой каймана, он, высунувшись из воды, попытался ее схватить (я слышал, как щелкнули зубы) – и вот моя якана, совершенно невредимая, с громким криком улетает прочь.
Кайман напал так внезапно, что птица не успела дать команду своим птенцам, кучкой рассевшимся на листе лилии. Теперь, услышав ее отчаянный крик, они ожили, как от удара тока, и попрыгали в воду, а кайман устремился к ним. Пока он подоспел, они уже нырнули, и он тоже ушел под воду. Постепенно волны разошлись, и водная гладь успокоилась. Я с тревогой следил за матерью яканой – она с громкими криками кружила, все кружила над озером. Внезапно она скрылась в зарослях тростника, и больше в этот день я ее не видел. Кстати, и кайман тоже не попадался мне на глаза. Меня преследовала ужасная мысль – что он догнал и переловил все крохотные комочки пестрого пуха там, в темной глубине, где они отчаянно удирали от него, – и весь вечер я вынашивал планы мести. На следующее утро я пошел по берегу к тростниковой заросли и – вот радость! – увидел якану с тремя довольно унылыми и напуганными птенцами. Я стал высматривать четвертого, но его нигде не было – и понял, что кайман хотя бы отчасти своего добился. Особенно меня огорчило то, что якана, нисколько не устрашенная событиями вчерашнего дня, снова повела свой выводок по листьям лилий, и я следил за ними весь день сам не свой от страха. Кайман не подавал признаков жизни, и все же я так намучился за несколько часов, что к вечеру решил – пора кончать! Больше не выдержу. Я пошел в деревню и одолжил маленькую лодку – двое индейцев любезно перенесли ее на мое озеро. Как только стемнело, я взял мощный фонарь, вооружился длинным шестом со скользящей петлей на конце и отправился на поиски каймана. Хотя озерцо было маленькое, обнаружить противника мне удалось только через час – он лежал на виду, неподалеку от зарослей лилий. Когда луч фонаря нашарил каймана, его большие глаза вспыхнули рубиновым светом. С неимоверной осторожностью я подгонял лодку все ближе и ближе, пока не удалось незаметно опустить петлю и понемногу завести ее на шею каймана; он лежал совершенно неподвижно, то ли ослепленный, то ли завороженный ярким светом. Потом я резким рывком затянул петлю и втащил бьющееся, извивающееся тело в лодку, не обращая внимания на щелканье челюстей и яростные лающие звуки, вылетавшие из раздутого горла каймана. Я упрятал его в мешок, а на следующий день завез на пять миль в сторону по лабиринту проток и там выпустил. Он так и не нашел дорогу обратно, и я, пока жил в маленькой хижине у затопленной долины, мог сидеть и любоваться сколько душе угодно своим семейством «бегуний по лилиям», весело сновавшим по озерцу в поисках пищи, и сердце у меня уже не уходило в пятки, когда легкий ветерок, налетая, морщил рябью темную, как агат, воду озера.

---

26.06.2016 в 17:54

Пишет  Велокрокодил:

26.06.2016 в 00:59

Пишет  Siegfried Kiercheis:

15.05.2016 в 20:12

Пишет  Аллорет НКеллен:

Реально прелесть))

15.05.2016 в 20:07

Пишет  natoth:

Чудо-папа, чудо-детки




Что-то я впечатлилась этой фоткой. На ней изображен самец яканы (птичка такая, аля болотная курочка), который переносит своих деток. Картинка сюр, ага.
Детки тоже полный сюр.

смотреть на детку

---

... - Да я - всегда прав! - слюна разлеталась и оседала каплсми росы на мониторе, на футболке сына... -Ты, козел безрогий, импотент, на тебя, тряпку такую ни одна баба не посмотрит! Ничего сделать правильно не можешь!..

- Пап, готово.

- Что?!

- Перс для игры готов, говорю. Я там голосовое управление поставил, как ты и просил.

- Эт-то что? "Воля - статус "тряпка", умения - "ничего"... ты издеваешься что ли?! Ублюдок хренов.... Э?

На мониторе оптимистично замигала заполненная строчка: "происхождение: "ублюдок"

- Я же говорю, управление голосовое - прошамкал втихомолку поедаемым бутербродом остолоп-сынок. - Что наговоришь, то и будет.

@темы: писательство

---

fandom Fantasy 2016. Level 2. Драбблы

Название: Сын
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 961 слово
Пейринг/Персонажи: люди
Категория: джен
Жанр: фэнтези
Рейтинг: G
Краткое содержание: война окончена, и люди возвращаются домой.
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Сын"

Война с оборотнями завершилась победой людей. И пусть до деревни Конни сражения не докатились, почти все мужчины, способные держать меч в руках, ушли, чтобы их домов не коснулось пламя войны. Конни и сам бы ушел, несмотря на свои неполные пятнадцать лет, но отец ― лучший кузнец не только в их деревне, но и в соседних ― строго-настрого наказал хранить мать и младших сестренок. Уйди они оба ― и семье нечего было бы есть. Только это и остановило пылкого юношу, мечтающего о боевой славе, как и все его сверстники. Вместо этого он по мере сил заменял отца в кузне, получая пусть небольшие, но деньги, на которые и жила семья. Конни мечтал, что с приходом отца все изменится: они вдвоем будут работать, как и раньше, только теперь отец увидит, что сын его способен не только меха раздувать и подавать инструменты.

Война продлилась почти год. И все же люди остановили оборотней, откинули в дальние леса, оберегая свои семьи и дома, а теперь выжившие возвращались. Конни ждал отца с радостным волнением, предвкушая его похвалу и мечтая увидеть во взгляде одобрение и гордость за сына. Сосед, вернувшийся накануне, сказал, что отряд отца уже расформировали, так что ждать осталось недолго, и Конни ждал: каждый день, едва солнце касалось своим краем деревьев за поселком, забирался на крышу и смотрел, не покажется ли на тропе его высокий и сильный отец. Может, поэтому он первый и углядел нескольких возвращающихся односельчан, среди которых выделялся кузнец, возвышаясь над остальными на целую голову.
Буквально скатившись с крыши, Конни закричал, сообщая матери, что отец возвращается, выскочил за ворота и бросился бежать по улице, поднимая пыль босыми ногами. Не бегу он выкрикивал: «Идут! Идут!» ― так что вскоре за ним спешили те, кто так же ждал своих родных с войны.

― Отец! ― Конни с ходу врезался в родителя, едва не сбив его с ног, обнял, задыхаясь не только от бега, но и от счастья. ― Вернулся! Жив!

И только потом, когда его обняли в ответ, почувствовал: что-то не так. Осторожно отстранившись, Конни внимательно всмотрелся в лицо отца, отметил усталую, полную горечи улыбку и седые волосы совсем не старого мужчины, еще недавно темноволосого. Потом опустил взгляд ниже и… вскрикнул:
― Отец!.. Как же?..
― Вот так, сын, ― кузнец развел руки в стороны, давая рассмотреть культю, оставшуюся вместо правой руки. Увязанный в узел рукав заканчивался чуть ниже локтя. ― Оборотень в последнем сражении отгрыз. Сам издох, но и мне… жизнь испоганил. Не прогонишь еще один рот? Станешь кормить калеку?

― Почто позоришь, отец? ― Конни почувствовал, как краснеет от несправедливых слов.

― Прости, сын, ― отец привычно протянул вперед правую руку, словно желая потрепать старшего отпрыска по голове, но ставший родным и привычным жест оборвался, едва начавшись: нечем было кузнецу потрепать сына, погрузив пальцы в курчавые, разметанные ветром волосы. ― Не зло во мне говорит, а горечь. Отныне тебе придется о семье заботиться. Не работник я.

― Погоди себя хоронить, отец. Нет руки ― так голова на месте. Мне твои знания и опыт лишними не будут. Я еще многого не знаю и не умею. Учить возьмешься? ― Конни неуверенно улыбнулся, и отец обнял его, прижимая к груди изо всех сил.

― Конечно, поучу, сынок. Спасибо тебе. За все спасибо.

***

Конни лежал, глядя в потолок. За стеной слышались тихие всхлипывания матери и шепот отца, убеждающего ее в том, что все будет хорошо. Сестренки сладко спали, обрадованные появлением родителя, и не важно, что без одной руки, зато с подарками ― цветными платками, в которых малышки готовы были уснуть, если бы мать позволила. А вот Конни не спалось. Тревожные мысли и смутные видения крутились вокруг правой руки отца, который, конечно, храбрился, посмеивался, но сын видел, с какой тоской он смотрел в сторону кузни.

Не в силах и дальше лежать и ничего не делать, Конни тихо вышел на улицу и побрел к кузнице. Инструменты, что оставил отец, уходя на войну, были на месте. Конни брал их ― как же без этого? ― и, завершив работу, клал на место. Ему казалось, если все останется так, как положил отец, то он обязательно вернется. И он вернулся.

Тяжело вздохнув, Конни положил ладонь на большой отцовский молот, пока слишком тяжелый для него, и тут…

― А ведь можно… Нужно только продумать, как все половчее прикрепить к руке. Значит, крепления… На плечо и локоть. И ремни для креплений. Да… Должно получиться. Должно.

Порывшись на полке у двери, Конни нашел уголек и лист бумаги и принялся лихорадочно рисовать на листке схему, даже кончик языка высунув от усердия. Когда все было готово, он едва дождался утра, чтобы подступиться к отцу с просьбой снять мерки с его руки. На вопрос «зачем?» ― отговорился какой-то ерундой. Отец поворчал было, но все же согласился, скинул рубаху и дал обмерить руку, морщась и пряча глаза: неловко было показывать сыну себя-калеку. А потом Конни заперся в кузнице. Три дня он спал и ел прямо там, отказываясь выходить или показывать незавершенную работу, а когда последний отзвук звенящего молотка наконец стих, родители Конни увидели на пороге счастливо улыбающегося сына. Он был уставший, чумазый до невозможности, но с лица не сходила белозубая улыбка, а глаза сияли от радости.

― Вот! У меня получилось! ― Конни протянул отцу что-то непонятное, напоминающее странный железный колпак.

― Это что? ― мужчина переводил взгляд с сына на то, что он держал в руках.

― Это рука для тебя. Вот смотри, ― Конни принялся с жаром показывать и рассказывать: ― Это ремни ― с их помощью все крепится к локтю и плечу, а здесь крепеж для инструментов: вот сюда можно закрепить молот, а тут ― ложку или бритву. Я еще для топора крепеж сделаю и для пилы, дай только срок.

Мать Конни вдруг расплакалась, шепча благословения сыну, а кузнец подошел и обнял, целуя в лоб. Мальчик, у которого еще усы расти не начали, помог отцу сохранить чувство собственного достоинства. Отныне он не будет выброшен на обочину жизни. Сможет работать. Сможет… Да все сможет, чего бы ни захотелось.

― Спасибо, сын. Ты настоящий герой.

― Да ладно, ― Конни покраснел от удовольствия, слыша похвалу отца. ― Какой я герой. Это ты… а я… так. Просто я… твой сын.

Название: Последняя
Автор: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 333 слова
Пейринг/Персонажи: библейские персонажи: Ной, его сыновья, а также Единороги
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: А почему Единороги не пошли за Ноем? Может быть, все-таки пошли? Но почему же не осталось их на земле? Или все-таки остались?
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Последняя"

Она очнулась, не понимая, где она и что с ней. Воспоминания приходили медленно, как будто пробивались сквозь окружавший её туман. Вокруг был слышен лишь плеск волн. Волн? О да, она вспомнила! Вспомнила, как Ной с сыновьями брали животных в свой ковчег, как разверзлись небеса и как тяжело было среди зверей, не обладавших разумом. А еще она вспомнила, как услышала шепот Хама, подбивавшего братьев убить её и её супруга, потому как их кровь могла дать людям бессмертие, а рог — исцелить от всех болезней. Тогда она не стала проверять, крепка ли вера людей или же они способны поступиться ею ради мнимого бессмертия. Она разбудила своего возлюбленного, и они вместе прыгнули за борт ковчега.

Плыть было тяжело, но они были сильны. Сильнее всех зверей на земле. Воды потопа успокоились, и забрезжил проблеск надежды, но именно тогда появились птицы… Они летели на поиски земли и садились на спины, головы, рога единорогов. Её любимый был крупнее, сильнее, но и птиц на нем поместилось больше. Он плыл из последних сил. И она запомнила тот миг, когда силы покинули его. Ту пустоту и безысходность в его янтарных глазах. Он посмотрел на неё в последний раз, и волны сомкнулись над его рогом…

Последнее, что она запомнила — свой крик, который разнёсся над водной гладью, достигая и небес, и морского дна. Потом её тоже поглотила тьма…

Но что такое? Что произошло? Почему она жива, ведь помнила, как под тяжестью птиц вода сомкнулась над её головой, и единорог последовала вслед за своим любимым. Неужели на её крик откликнулся тот, кто смог её спасти? Ведь она не на суше.

Единорог оглянулась: она лежала на сплетенной из водорослей сети, которая держалась на воде благодаря рыбьим пузырям, наполненным воздухом. Но кто же спас её?

В эту минуту она заметила под водой человеческую девушку с длинными зелеными волосами. Девушка улыбнулась ей и нырнула в глубину. По воде плеснул лишь чешуйчатый рыбий хвост. Единорог устало закрыла глаза. Она должна жить. Хотя бы за тем, чтобы защитить этих существ от мира людей. В память о своем супруге, своей погибшей любви.

Название: Легенда
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 989 слов
Пейринг/Персонажи: люди и боги
Категория: джен
Жанр: сказка
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Легенда о пропавшем племени, сказочной стране и противостоянии богов.
Примечание: за основу взяты мифы Древней Греции и история индейских племен Мезоамерики.
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Легенда"

— Деда, чего это он, а? — спросил маленький мальчик, теребя старика за штанину.

— Кто?

Старик подслеповато прищурился и разглядел в отдалении одетого в лохмотья бродягу, грязного и лохматого, на груди и спине которого мотались небольшие деревянные таблички, гласящие: «Грядет битва богов!». Эти же слова он выкрикивал, прохаживаясь между торговыми рядами и стараясь заглушить рыночный гвалт. Бродяга тряс кулаками, хватал прохожих за одежду, пытаясь привлечь внимание к своей пламенной речи, но никто не обращал на него внимания, все лишь брезгливо отмахивались, спеша по своим делам.

— А, это… — старик вздохнул и покрепче сжал ладошку внука. — Существует легенда, пришедшая к нам из глубины веков. Ее сохранили наши предки-теночки, что жили в одно время со знаменитым пропавшим народом майяри. Хочешь послушать? — спросил старик и после кивка внука продолжил: — Давным-давно, на востоке, за великим океаном, существовала благословенная страна под названием Эллиадия. Жители этой страны поклонялись множеству богов, главным над которыми был Дий, бог неба, грома и молний. Жену его звали Герия, и не был верен ей Дий. Было у него много сыновей, а самый любимый — Аполли, бог солнца и искусств, но рожденный не от Герии, а от другой богини — Летии. Ревность обуяла Герию, и наслала она на Летию огнедышащего дракона Дельфия, который преследовал мать Аполли везде. Долго скиталась она, пока не пришло время разрешиться от бремени. Тогда укрылась Летия на далеком острове и родила там Аполли.

Вырос Аполли, возмужал и решил отомстить свирепому дракону за страдания своей матери. Пришел он в ущелье дракона и вызвал его на бой. Явился на зов Дельфий, и от поступи его дрожала земля, а скалы рушились в море. Разинул дракон свою пасть и хотел проглотить Аполли, но тот выпустил из золотого лука несметное полчище золотых стрел, и поразили они чешуйчатое тело дракона, что кольцами извивалось среди скал. Так повержен был свирепый Дельфий, но великий Дий рассердился на Аполли за пролитую кровь и изгнал сына с небес на землю, чтобы тот искупил свою вину, живя среди смертных.

Долго скитался Аполли по земле, и не было веры в него у простых людей. Слабел от этого Аполли и решил покинуть Эллиадию, чтобы найти себе другой народ и вновь обрести божественную силу от его веры. Отправился он на запад, перебрался через океан и оказался на другом краю земли. Здесь жило множество племен, и все они верили в своих богов, и не было места среди них Аполли. Совсем было отчаялся он, пока однажды не набрел на племя майяри, что жило в плодородной долине, окруженной остывшими вулканами. Поклонялись майяри Кетцалию, которого считали творцом мира и владыкой стихий. Многому научил Кетцалий свой народ: земледелию, строительству, работе с драгоценными камнями и металлом, чтению по звездам, науке счета и пророчества. Но взамен всего требовал от людей, чтобы те воздвигали в его честь огромные пирамиды-храмы, на алтарях которых приносили человеческие жертвы, потому что питался Кетцалий не верой, как боги Эллиадии, а человеческой кровью. И плакали майяри, когда требовал очередную жертву кровожадный Кетцалий, но давали своему кровавому богу то, что он хотел. И чем дальше — тем больше крови желал ненасытный бог.

Непосильным гнетом стало для майяри божественное покровительство Кетцалия, и начали они роптать. Увидел все это Аполли, и на руку ему стало недовольство смертных. Еще больше начал смущать он разум людей, подговаривая их отказаться от жертв и перейти под его, Аполли, покровительство. Поверили ему майяри, уставшие от своего жестокого бога, и перестали приносить человеческие жертвы Кетцалию. Спустился тогда Кетцалий с небес в образе змея, покрытого зелеными перьями, и хотел обрушить свой гнев на непокорных отступников. Но за майяри вступился Аполли. Возросла его сила, потому что велика была вера людей в него, что избавит он их от гнета кровавого Кетцалия. Кетцалий же, наоборот, ослабел к этому времени без крови человеческой, что была для него пищей и дарила божественную силу. Вступил Аполли в бой с Кетцалием и поразил тело змея своими золотыми стрелами, как перед этим дракона Дельфия. Израненному и ослабевшему, Кетцалию удалось скрыться: змеи сплели прочный плот из своих тел, на котором и уплыл Кетцалий в далекую заокеанскую страну. Обрадовались майяри своему новому богу, и за веру наградил их Аполли: не стал он возвращаться в Эллиадию к отцу своему, а увел свое племя в далекий северный край, теплый и благодатный, покрытый лесами, лугами и кристальными озерами. Покоился он в кольце огромных гор и назывался Страной За Северным Ветром. Чтобы ни боги, ни люди не смогли отыскать эту землю, скрыл ее Аполли за арками льда и снега, потому называть ее стали Аркада. Круглый год находилась эта страна под солнцем, климат в ней благодатен и безветрен. Не было там раздоров и болезней, а смерть к людям приходила лишь от пресыщения жизнью. Веселы и счастливы были майяри, прославляли они Аполли в молитвах и песнях, а он спускался к ним с неба раз в год на золотой колеснице, чтобы принять дары первого урожая.

Многие пытались отыскать эту легендарную благодатную страну, но никому не удалось найти ее, скрытую под белым царством снега и льда. Ни с чем возвращались странники из своих походов, но так и не разуверились в существовании Земли Странниковой — так между собой называют Аркаду путешественники.

Кетцалий же не простил отступников и их нового бога за предательство и поражение. В одном из пророчеств майяри, что они оставили, уходя за Аполли, сказано: «Вернется из-за океана поверженный бог, кровавый и жестокий владыка стихий, чтобы вершить свою месть. И содрогнется земля, когда сойдутся в битве боги небесные. И станет ночь как день, когда озарят небо золотые стрелы и блеск изумрудных перьев птицеподобного змея. И лишь вера людская решит исход этой битвы…», — вздохнув, закончил свой рассказ старик.

— Это правда будет, дед? — спросил мальчик, со страхом разглядывая беснующегося бродягу, по-прежнему кричащего о грядущем конце света.

— Кто ж знает, но до сих пор все пророчества майяри сбывались. Может, и это сбудется. Мало ли в нашем мире войн и смертоубийств? Мало ли крови человеческой льется? Когда человек проливает кровь другого человека, тем самым он питает алтарь Кетцалия, ведь именно кровь людская является его пищей. Так что же мешает ему набраться сил и явиться из небытия, чтобы воздать людям за годы своего забвения? Потому что злопамятны и мстительны боги, особенно боги преданные и забытые.

Название: Призраки прошлых дел
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 392 слова
Пейринг/Персонажи: люди
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Призраки прошлых дел"

Профессор Саф был из того типа людей, что предпочитали со всей дотошностью докапываться до малейших деталей заинтересовавшей проблемы, напрочь игнорируя проблемы менее, с их точки зрения, увлекательные. Профессор выбрал себе не много, но и не мало: вышедшую из моды, но тем не менее все еще непознанную генетику рас. Конкретнее ― эльфов, поскольку гномы ему не нравились по каким-то сугубо личным причинам, а изучение людей Саф считал не спортивным, потому как сам являлся человеком, а, как он не раз говаривал, познавать себя ― задача философов и психологов, а не серьезных ученых. Человек отменнейшего здоровья, тем не менее сейчас казалось, что почтеннейший профессор перегрелся на солнце или просто сошел с ума на радость многочисленным критикам:

― Да поймите, странный вы человек, это открытие! Понимаете, от-кры-ти-е! Это вам не какие-то чешуекрылые сильфы и лабиринтовые русалки ― это… это же живое подтверждение того, что теория Лассара работает! Понимаете? Он не был безумцем! Эльфийский ген действительно можно привить!

― Вы несете бред, экселенц, успокойтесь, ― почтенного вида старец, глава сообщества ученых Лонгара Адист Ленг, пытался незаметно вытолкать назойливого собрата из столовой, в которой и произошло оглашение нового «открытия».

― Да что вы, право слово! ― Саф нервно отскочил и понизил голос: ― У меня есть документы. Неофициальные. О том, что была ― понимаете?! ― БЫЛА проведена мутация человека в эльфа. В бессмертного, понимаете?

― Это вы несете чушь! ― Ленг перешел на свистящий шепот, который, однако, было отлично слышно. ― Вы что, хотите своей дурью возобновить войну?! Вы с ума сошли?!

― Но!..

― Убирайтесь и подумайте, ЧТО и ГДЕ вы осмелились сказать! Вам мало было казней? Так подумайте, что зачинщиком теперь станете вы, а не Лассар-безумец, и казнят вас не люди ― эльфы. Вы же в курсе, как они это делают?

Вечером Адист Ленг напился. По-страшному, до свинячьего визга. Как не напивался давным-давно. Он помнил Лассара. Он знал, что документы, невесть как раздобытые Сафом, скоро исчезнут вместе с самим профессором, неосторожно поддавшимся эмоциям. Лассар был аккуратнее и расплатился всего лишь потерянной репутацией ― не так и страшно, в сравнении с жизнью. Оба блестящие ученые. Обоими пожертвовали не задумываясь.

― Осуждаете? ― шепнет он призракам первых кандидатов в эльфолюди. Он помнил: ничего не получилось. Он помнил, как заходились криком, как расползались на живую ткани, на глазах превращаясь в холодный бульон; помнил, как лавинообразно ползли метастазы, и приходилось браться за огнемет, и выжигать, выжигать ― людей, оборудование, воздух, ― лишь бы не вылетело зараженное облако, лишь бы не заразиться самому…

С бережно перевязанной черной ленточкой фотографии напряженно смотрел профессор Саф.

Название: Дорога в туман
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 869 слов
Пейринг/Персонажи: люди, НЁХ
Категория: джен
Жанр: фэнтези, мистика
Краткое содержание: Путь между мирами лежит по воде, но его всегда скрывает туман. Только провидица может увидеть дорогу.
Рейтинг: PG-13
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Дорога в туман"

Я бы предпочла быть где угодно, но не здесь. Я не сильна в принятии решений. С удовольствием уткнулась бы в книгу, но вместо этого стою на скользком берегу и щурюсь в туман, ползущий с реки. Трава под ногами, как слипшиеся от пота волосы. Силуэты деревьев на том берегу реки не различить ― я близорука с детства. Это касается и Видения. Каждую минуту боюсь пропустить то, что должна увидеть. То, что никто, кроме меня, увидеть не способен.

Одной рукой я сжимаю ладонь Рове, а другой ― опираюсь на посох. Цилла стоит поодаль ― руки сложены на груди, на поясе ржавый меч. С того дня, как разлилась река, на ее счету уже дюжина немертвых. Даже не верится, что ей всего тринадцать лет. Я беспомощно оглядываюсь на тех, кого привела с собой, тех, кого собираюсь увести в новую жизнь: на тридцатилетнего деревенского дурачка и хмурую девочку-подростка. Хороша же из меня провидица.

Я слишком поздно поняла, что происходит. Слишком поздно ― вот девиз моей жизни. Как и все, я верила, вернее ― хотела верить, что нам нечего бояться у реки. Ее вода исцеляла болезни и помогала ранам затягиваться, а сети каждое утро наполнялись богатым уловом. А еще ее течение приносило к берегу диковинные вещи: разбухшие от воды книги, в которых я понимала через слово, обломки невиданного здесь дерева, черепки глиняной посуды, расписанные незнакомым узором. А однажды, год назад, после весенних дождей, река небывало разлилась и принесла сотни немертвых. Сотни шевелящихся тел, лишенных души. Должно быть, воды подмыли старое кладбище выше по течению.

И тогда ― слишком поздно ― я увидела: нам было чего бояться. Я увидела, как волна немертвых смыла мою деревню. Как умерли те, кто здоровался со мной при встрече и шипел вслед: «Помешанная!». Как дочка деревенского кузнеца вытерла слезы, разжала мертвые пальцы отца, все еще сжимавшие меч, и снесла голову своему первому немертвому, догрызающему ногу ее матери. А потом пришла следующая волна, и я поняла наконец, что означает «наполнять собой землю». Это то, что получается у людей лучше всего. У всех без исключения. Умирать и пополнять собой кладбища, семейные склепы и курганы.

Нам удалось уйти, но река змеилась и петляла за нами ― мимо разоренных деревень, которые уже некому было разграбить. Нас было слишком мало, мы слишком устали, чтобы сжигать все попавшиеся на пути трупы ― и поплатились за это, когда поднявшийся над рекой туман окутал берега. Я снова не смогла никого спасти ― кроме этих двоих и охапки книг, которую я не решилась бросить.

Я предпочла бы оказаться где угодно, но не здесь. Пусть бы в том городе, где я родилась и где мое племя нашло пристанище на несколько спокойных лет. Но я стою здесь, на берегу реки, и вглядываюсь в туман. Я все еще остаюсь провидицей, пусть меня давно считают полуслепой старой девой, помешанной на книгах. Глаза болят от напряжения, и я молю всех известных мне богов: пусть сейчас я увижу это вовремя.

Тем не менее, сначала я слышу плеск гребного колеса и только потом вижу махину, выплывающую из тумана. Цилла беспокойно озирается и хватается за рукоять меча. Рове хныкает и дергает меня за руку. Мне очень жаль, но я не могу их успокоить ― я сама читала об этом только в книгах.

Туман редеет, и я вижу сигнальные огни ― мутные и дрожащие шары, они становятся чуть меньше, когда я щурюсь и смаргиваю слезы. Река приходит в движение, и железная махина величественно плывет к берегу, тесня волны одна на другую. В глазах Циллы немой вопрос, и я напряженно киваю. Я еще никогда не видела кораблей, способных проплыть границу между мирами. Да и теперь ― это получается у меня так себе.

На высокий берег, в одно мгновение ставший причалом, опускается трап, и я вижу силуэт того, кого мое племя всегда называло Проводником. Несколько мгновений я не могу разобрать, какого он пола, но наконец понимаю, что это женщина. Когда она подходит, я протягиваю Проводнице плату. В прежние времена наше племя приготовило бы золото и драгоценные камни, но сейчас у меня есть только окровавленная рыжая прядь от Циллы и горсть разноцветных бутылочных осколков от Рове. Завидев свои сокровища, он снова начинает хныкать, но я только стискиваю его ладонь, и он замолкает. Как ни странно, Проводница выглядит довольной: она скупо улыбается. Ее кожа покрыта морщинами и обожжена нездешним солнцем.

― Ты уверена в своем выборе, Провидица? ― спрашивает она.

О боги, конечно же, нет! Я паршиво умею выбирать. И я оглядываюсь на свое маленькое племя. Цилла смотрит исподлобья ― теперь и она видит Проводницу, и не похоже, что ей это нравится. Ее рука лежит на рукояти меча. Рове напуганно всхлипывает ― мое беспокойство передалось и ему. По его штанине течет дымящаяся струйка.

Откуда мне знать, что сейчас я выбираю правильный путь? Все это правда: я и есть старая дева, помешанная на книгах, которая почему-то способна видеть пути в другие миры. Но откуда мне знать, какой мир я смогу обменять на наше скромное подношение? И откуда мне знать, как там отнесутся к людям, пришедшим из ниоткуда? Порой нам приходилось выживать, продавая предсказания и воруя на рынках...

Я оборачиваюсь к своим людям в поисках ответа. Рове возбужденно мычит, а Цилла хмурится. Вдруг она упрямо вскидывает голову. Ветер шевелит ее волосы и путает русые пряди с седыми.

― Да, ― отвечаю, ― я уверена.

И осторожно ступаю на трап, нащупывая ногой ступени. Мои люди поднимаются вслед за мной. Что бы мы ни оставили здесь, чем бы ни дорожили в прошлом - скроет туман. Мы продолжаем путь.

Название: Безумец
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 920 слов
Пейринг/Персонажи: автор, муза
Категория: джен
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: Когда у писателя творческий кризис, никто не поможет ему так, как его муза, пусть к завернутой в простыню деве с крыльями за спиной и лирой в руках она и не имеет отношения.
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Безумец"

― Тебя что-то беспокоит? ― тонкие пальцы касаются полированного дерева шахматной доски. Проводят по королевской короне, медленно, словно поглаживая. Замирают над острым конусом, которым оканчивается навершие офицера.

Все же слон или ладья?.. Я слежу за его пальцами, словно мое внимание способно что-то изменить. Если Фьэр пойдет на размен, я, возможно, не выиграю, но представлю, каким будет следующий ход и последующий ― тоже. А если нет...

― Не отвлекайся, ― теперь он касается королевской пешки. Ласкает коня, нехотя, словно успокаивая норовистое животное. Эту фигуру Фьэр намеренно подставил под удар еще в самом начале партии. ― Я задал вопрос.

В небольшой круглой комнате на вершине полуночной башни ярко горит камин. Подрагивают огоньки свечей в отражающихся в треугольном серебряном зеркале канделябрах. Едва слышно щебечут скрипки и флейты. Хорошо. Спокойно. Как никогда не было и быть не могло в реальном мире.

― Нет... ― голос внезапно садится, и я тянусь к бокалу, запивая неловкость и невольную ложь терпким вином. ― Не знаю.

Фьэр поднимается. Я не протестую. Ему, как и мне, легче думается на ходу, в движении. Проходит к окну и вглядывается в ночные сумерки. С усеянного звездами небосвода ему улыбается бледная луна. Полнолуние. Здесь всегда полнолуние.

Пожалуй, в том мире, из которого я родом, его назвали бы эльфом. Мой собеседник красив тонкой уверенной красотой. И бессмертен ― иначе его раса вымерла бы еще несколько тысячелетий назад. Однако и к высокомерным существам, описанным не одним поколением писателей, Фьэр не имеет никакого отношения. Было бы невыносимо пошло ― да, именно это слово приходит мне на ум ― сравнивать его с каким-нибудь длинноухим.

На лестнице раздаются легкие шаги. Фьэр отрывается от созерцания ночной долины, подходит к двери и принимает поднос. Отчего-то он не пускает в свои личные покои слуг. И гостей ― тоже. Исключение делает лишь для меня.

― Ты приходишь каждый раз, когда сомневаешься в чем-то, ― вино уступило место пузатой чаше, над поверхностью которой вьется легкий дымок. ― На этот раз...

― Ничего, ― кажется, сегодня я решил изъясняться косноязычно. ― Просто... плохо.

― У тебя все есть.

С этим не поспоришь. Я касаюсь чаши и тотчас отдергиваю руку. Горячо! Ну, конечно, я ведь уже отметил дымок. Сам я могу и не прослеживать логической цепочки: отвар ― дым ― горячо. Воображение сделает все за меня. Не поворачиваю головы: и так знаю, что замечу на тонких бледных губах ироничную улыбку. Беру салфетку и осторожно приподнимаю чашу.

В нос бьет легкий, слегка дурманящий сладковатый аромат. Делаю первый глоток...

― Что ты чувствуешь? ― резко спрашивает Фьэр.

― Мята, ― выдыхаю я, ― перечная. Еще мелисса. Лайм...

Ухмылка становится шире:

― А я хотел сказать, что рецепт этого отвара повар хранит в секрете даже от меня.

Черная тура приподнимается, на мгновение замирает в воздухе и делает ход.

***

Мерное шуршание ноутбука. Стол, заваленный листами, исписанными мелким, летящим и небрежным почерком. Электрический чайник. И я ― уронил голову на скрещенные руки.

На экране ― шахматная доска и ничего более. Все остальное я выдумал. Нет ни полуночной башни, ни полной луны, ни Фьэра, ни... Зато привкус мяты на губах слишком ощутимый, чтобы быть простой ассоциацией или игрой воображения. И именно он лучше любого врача указывает ― я схожу с ума.

Не хочу! Однако поделать с этим теперь ничего невозможно. Стоило остановиться раньше, когда только появились в моей жизни странные, зовущие сны, полные звуков и запахов. До того, как я начал подменять один мир другим.

Оставаться в пустой квартире невыносимо. Я подхватываю куртку и бегу на улицу ― вниз, перемахивая сразу через три ступеньки. От одиночества у меня давно припасено свое средство: пожалуй, единственное, все еще держащее меня в этом мире.

Мотоцикл стоит в гараже. Ждет. Он всегда готов погонять с ветром. Да и время подходящее ― машин на дорогах почти нет ― ночь. Полнолуние, черт его подери.

Ревет мотор. Из-под колес выстреливают мелкие камушки. Наушники заполняет скрежет, вой, плач электрогитары и неожиданно-чистый и сильный голос вокалиста. Понятия не имею, что это за группа. Главное, к моему сегодняшнему душевному состоянию она подходит, как нельзя лучше.

***

― Ушел? ― голос раздается, стоит закрыться входной двери.

― Несомненно, ― отвечают из коридора. ― Приступай.

Воздух чуть колышется, замирает, уплотняется и с громким бу-у-ух ударяет по клавиатуре. Через мгновение на ней сидит маленькое смешное существо, чем-то напоминающее мокрого синего вороненка, едва-едва поднявшегося на крыло.

― Уже третья клавиатура, ― вздыхает из коридора Фьэр. Он всегда на страже: отпугивает телефонные звонки, когда человек работает, и присматривает, чтобы не пришел или не проснулся раньше времени в такие, как сейчас, ночи.

«Вороненок» фыркает и отворачивается. Разве он виноват, что для выхода в реальный мир ему обязательно нужно что-то сломать? Он поворачивается к экрану монитора. Тот погашен, но это совершенно неважно.

― Сроки не ждут, ― напутствует Фьэр.

«Вороненок» не отвечает. Он знает, как никто, что такое сроки, а еще характер своего человека, который либо закончит рукопись вовремя, либо не напишет ничего вовсе.

― Человек сравнил тебя с эльфом, представляешь?

Фьэр усмехается. К этим существам он точно не имеет отношения.

― Сам?

― Да! ― «Вороненок» тоже против ничего не имеет. Его, наоборот, радует, когда человек меняет хотя бы незначительные вещи. Это означает, что вскоре он оправится и снова сможет работать. А пока невидимые литеры появляются на погасшем экране только для того, чтобы приехавший под утро автор прочел их, не видя, и переписал заново. В конце концов, творческий кризис случается у всех, и музы ― какими бы они ни были ― должны помогать.

***

Я возвращаюсь под утро, ставлю мотоцикл в гараж, наскоро умываюсь и сажусь за компьютер, включаю и улыбаюсь. Месяц назад я думал, что не смогу написать ни строчки, но вот уже с неделю не вылезаю из романа, а по ночам блуждаю в придуманном мною же самим мире.

Безумен ли я? Скорее всего, да. Но это сладкое безумие, и жить без него я не пожелал бы ни за что.

Где-то в это время в сопредельном измерении спит «вороненок», свернувшись маленьким синим комочком, и улыбается во сне.

Название: Новый мир
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 232 слова
Пейринг/Персонажи: эльф
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Насколько непохожи бывают миры.
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Новый мир"

Формирование Древа ― необычайно важный элемент образования магического мира ― это каждый знает. Иначе откуда магия-то возьмется? Ингвариэль гордился предоставленной ему честью присутствовать при завершающем этапе формирования ― высадке «черенка» ― огромной белоснежной трубы, по которой польются, постепенно распространяясь по миру, питательные вещества, вытравливающие остатки мерзостно-зеленых организмов-аборигенов, создающие прекрасные кислотные водоемы и чудесные щелочные шапки на мировых морщинах. Восхитительно желтое небо, до боли напоминающее дом, приветствовало первый росток будущего, стремительно врубающийся в поверхность, вздыбливающий камни тут же сформированными каналами-транспортерами… Ингвариэль затаил дыхание от восторга: он еще помнил клубы едкого газа, окрашивающие небесный свод в ядовито-голубой цвет, помнил отравленные клочья пены, вальяжно плавающие над головами первопроходцев и извергающие на поселенцев струи сильнейшего растворителя, разом разъедавшего и защитные костюмы, и даже стены. Помнил таинственно белеющую породу причудливых форм, высвобождавшуюся из окисного плена, помнил странные следы псевдоживых бездревных, еще не изгладившиеся с покореженного лица мира… Потом планету готовили подобно холсту под прекрасный рисунок, умащивали, сглаживали… как могли. И вот Ингвариэль впервые вышел на поверхность без дыхательной маски. Воздух был тяжел, вял и отвратительно вязок, но разве это важно? Ведь только Древо придаст ветру должную сладость и упругость, только оно может окончательно превратить мир ничейный ― в их мир. Мир магии.

Над ровной, как стол, долиной высилась чудом уцелевшая (из тех, что еще недавно покрывали мир уродливым лишаем) псевдопещера, выстланная кусочками цветного песчаника. Со свода ее беззастенчиво смотрело словно и не ушедшее безвозвратно в прошлое, родное для этой планеты ядовитое небо.

Название: Вечер в Дивном Лесу
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 858 слов
Пейринг/Персонажи: Охотник и разные дивные существа
Категория: джен
Жанр: флафф
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Просто один из вечеров в Дивном Лесу
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Вечер в Дивном Лесу"

Ветер прошелестел в верхушках деревьев и затих. Охотник настороженно прислушался, но было тихо. И он снова присел у ручья, разглядывая следы маленьких копыт, похожих на следы пони. Осторожно коснулся пальцем одной вмятины, поднес палец к глазам и удовлетворенно кивнул, разглядев блестки. Обследовал второй отпечаток и нашел блестки и там. Аккуратно перешагнул ручей и раздвинул заросли папоротника. Там обнаружилось продолжение тропинки, а посреди притоптанной травы пряталась аккуратная кучка фиалок, искрящихся радугой. Охотник довольно хмыкнул, собрал фиалки в пергаментный мешочек и спрятал в сумку на поясе. А потом извлек из рюкзака моток волосяной веревочки и колышки из белой древесины. Ловко растянул силки, рассыпал на тропинке крупные куски соли. Потом достал из сумки два больших пучка сочных листьев, растер в руках и измазал лицо и одежду. А затем полез на дерево. Теперь только ждать.

На соседнем дереве снова зашелестело, но сколько охотник ни приглядывался, так ничего и не увидел ― ни зеленых, как изумруды, огромных глаз, ни оливковой кожи, ни вплетенных в зеленые волосы листочков и цветов… Ветерок прошептала на острое оттопыренное ухо своего приятеля Маковки:

― Какой человек смешной. Они все такие огромные, да, Маковка?

Маковка, одетый в зеленое и в венке из маков, кивнул:

― Ага. Я-то их часто вижу, как они мимо моего поля ходят. Хорошо, что Древние поставили на моем поле свой менгир, и люди боятся к нему подходить…

― А что это он делает, а, Маковка?

― Хочет Единорога поймать. Видишь ― силки расставил.

― Глупый он какой-то. Разве Единорога удержишь какими-то веревочками да палочками.

― Эх, вот и видно, что ты с людьми не сталкивалась. Я-то знаю. Зимой, когда скучно спать, я беру у Зимовицы ее белую шубку, в метель прихожу к человеческим домам, слушаю, как они рассказывают про нас, про Дивный народ. Умора, я тебе скажу. Но среди них есть и знающие. Ты думаешь, что это просто веревочки, а я видел, как охотник срезал у своей юной дочери косу.

― Веревочка из волос, Маковка? Но зачем?

― А затем, что девичьи волосы могут удержать Единорога крепче всего на свете… а палочки его, наверное, из осины… ― Маковка передернул плечами. ― Вот уж на что поганое дерево, только люди с ним дело и могут иметь. Тш-ш, смотри ― Единорог…

Охотник тоже увидел Единорога. Воздушная белая фигурка словно соткалась из света и тени на берегу ручья. Охотник затаил дыхание. Единорог принюхался… но тревожащий его запах человека мешался с ароматом свежей листвы и перебивался запахом соли... Соли! Такая редкость в Дивном Лесу! Единорог не удержался. Ступил в ручей, шагнул на другой берег. Тропа была привычной, он много раз ходил здесь, кормился цветущим папоротником… а теперь тут появилась такая вожделенная соль. Откуда бы? Странно. Опасно.

Но желание лизнуть соли перевесило, и Единорог вытянул шею, пытаясь дотянуться до соли, не выходя из ручья. Не получилось. Он поставил вторую ногу на берег, потом выбрался из ручья совсем. Еще шаг ― и желанная соль прямо у ног.

Наверху Ветерок и Маковка боролись с желанием предупредить Единорога о ловушке. Их распирало любопытство: получится у человека поймать Единорога или нет. В конце концов, если человек задумает причинить Единорогу вред, у Ветерка и Маковки наготове отравленные дротики и рожок, на звук которого обязательно примчится подмога.

Единорог самозабвенно лизал соль и не заметил, как зацепил рогом ловушку. Сетка из девичьих волос упала на него, и он застыл, не в силах пошевелиться. Маковка и Ветерок замерли, перебирая пальцами оперение дротиков в своих колчанах.

Охотник осторожно спустился с дерева и подошел к Единорогу. Тот лишь сверкал возмущенно золотыми очами. Охотник протянул к нему руки ладонями вверх:

― Ты съел мою соль, Единорог. В мире ши и в мире людей за угощение положена плата.

― Ты пленил меня, человек, ― слегка блеющим голосом ответил Единорог, по-прежнему недобро полыхая золотым взглядом. ― Но я действительно съел твою соль. Теперь я должен купить свою свободу - по законам ши и людей. Чего ты хочешь? Могу осыпать тебя золотом и серебром, мне стоит лишь топнуть ногой…

― Нет-нет, благодарю, ― Охотник прекрасно знал, что эльфийское золото на поверку может оказаться в лучшем случае пыльцой бабочек. ― Мне нужна лишь прядь из твоей роскошной гривы… или хвоста. Какую тебе будет не жалко отдать. Маленькая, вот такусенькая, ― он показал пальцами. Единорог фыркнул:

― Всего-то? Хорошо, за четыре куска вкусной соли и свободу это небольшая плата.

― Значит, договорились: я сниму с тебя власяную веревку и срежу одну прядь ― столько, сколько смогу зажать между подушечками большого и указательного пальцев, а ты не причинишь мне никакого вреда. А я тебе за это отдам еще два куска соли.

Ветерок шепнула Маковке:

― А он знает, знает законы ши. Откуда люди такое узнают?

Маковка ухмыльнулся:

― А мало ли Высоких Эльфов ходят летними ночами к людским девам?

Внизу Единорог согласно моргнул:

― Хорошо. Только смотри, человек, не отхвати из моей гривы больше, чем договорились.

Охотник осторожно снял веревочки, зажал пальцами одну прядку и аккуратно срезал ее обсидиановым ножиком. Затем извлек из сумки два куска соли, размером с голубиное яйцо каждый, и положил на широкий лист лопуха:

― Угощайся, Единорог.

И пока Единорог отвлекся на соль, Охотник скрылся в зарослях быстро и бесшумно, не хуже Высокого Эльфа. И лишь выскочив на опушку, утер со лба пот и принялся подсчитывать, сколько за такую роскошную прядку из гривы Единорога ему отдаст в городе мастер волшебных палочек. Выходило неплохо. А ведь в сумке были еще и другие волшебные ингредиенты, добытые в Дивном Лесу. На свадьбу старшей дочери должно хватить.

Название: Практика
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 275 слов
Персонаж: зельевар, студент
Категория: преслэш
Жанр: общий
Рейтинг: PG-13
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Практика"

Мэтр Барши был гениальным зельеваром. Из тех, кто работал не только с уже придуманными составами, но и изобретал новые. Маери пришел в дикий восторг, когда узнал, что ему выпала честь проходить практику именно у него.

К первой встрече Маери готовился так, будто бы его пригласил на свидание первый красавец или красавица академии. Он перерыл весь свой гардероб, пытаясь создать образ умного и делового молодого человека, но при этом не зануды.

Лаборатория мэтра привела его в благоговейный экстаз. Оборудование и ингредиенты — наивысшего качества. О многих он только краем уха и слышал. Редчайшая литература, достойная библиотеки архимага.

А сам мэтр! О-о-о-о! Да Маери чуть слюной не подавился, когда тот выскочил на него из недр лаборатории, одетый в одну лишь набедренную повязку из перьев грифона. Черты лица чуть резковаты, как и у всех выходцев из восточных земель, а длинные темные волосы собраны на затылке в небрежный пучок. Сам мэтр высокий и худощавый, мышцы не бугрятся, но видно, что очень даже крепкие. Мечта, а не мужчина.

— Практикант? — спросил он, попутно копаясь в кучке с корешками бойрина. Не дожидаясь ответа, махнул куда-то влево. — Раздевайся. Мешок с перьями там, сооруди себе что-нибудь. У нового экспериментального зелья интересный эффект: оно совершенно безвредно для кожи, но при этом разъедает любую ткань. Возможно, это результат соединения лепестков лунной дареи и чешуи с хвоста трехлетней мантикоры, или же слюны гарпии и…

Отобрав несколько корешков и продолжая задумчиво бурчать себе под нос, мэтр скрылся в глубине комнаты.

Проводив его взглядом и оценив еще и вид сзади, Маери решил, что эта практика будет лучшей в его жизни. Особенно если ему удастся уговорить мэтра научить его варить знаменитый омолаживающий крем Талины, в состав которого входила свежедобытая сперма зельевара…

Название: Невозможное заклятье
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016 и анонимный доброжелатель
Размер: драббл, 882 слова
Пейринг/Персонажи: ведьма, маг
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: G
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Невозможное заклятье"

Кофе налит в две чашки. Сладкий, с ромом и взбитыми сливками — себе. Черный, с имбирем и корицей ведьма придвинула ближе к зеркалу, чтоб коснуться фарфоровым краем чашки. Это теперь тоже часть ритуала, такая же, как выставленные в ряд свечи и ряд колдовских знаков в углах зеркала, как приготовленный рядом лист бумаги, или тщательная проверка, нет ли рядом чего-то, способного отразить большое зеркало — стекла, полированного металла. Как смытая с губ помада.

Она зажигает вторую свечу и бросает быстрый взгляд на прическу, за что корит себя всякий раз, поправляя ее нервным жестом.

Когда все семь свечей зажжены, она негромко — чтоб не подвел голос — зовет:

— Фабиан! Услышь меня.

В зеркале плывет отражение комнаты, свечные огоньки дрожат. Над чашкой кофе стекло помутнело от пара.

— Суженный мой суженный, лысый и простуженный, — язвительно шепчет ведьма. Слова не имеют никакого значения, если Фабиан захочет, он придет. Если нет — никакой самый сильный и правильный наговор его не заставит. Даже запертый в зеркалах, он оставался магом куда сильнее ее.

— Здравствуй, Марго, — он слегка щурится по ту сторону стекла, как ни в чем не бывало, разглядывает ее. — Красивое платье, тебе к лицу.

Марго невольно морщится. Не то чтобы она ожидала чего-то другого — и потому уже вошло в привычку смывать помаду, снимать украшения. Уже с полгода она мечтает, как устроит вызов в бигуди и с огуречной маской на лице. Но всякий раз не решается.

Тем более, что он все равно догадается, что это именно ради него.

— Ты что-то хотела или соскучилась?

— Мне нужна формула, — в сотый, наверное, раз бесстрастно сообщает ведьма. Просить, угрожать, обещать что угодно, было бессмысленно — она уже пробовала.

— Значит, самостоятельные изыскания закончились ничем. — Фабиан кажется довольным.

Марго не представляет, как это — провести год в Зазеркалье, но судя по его упрямству — не так уж плохо.

— Это было предсказуемо, Марго. Или ты все-таки надеялась найти мои записи? Их нет. Удачный результат я храню в памяти, а его бесплодные поиски не храню вообще. Впрочем, у тебя уже своих хватает, не так ли?

— Рано или поздно я смогу ее восстановить. И найти противодействие.

— Но ты не можешь не признать, что я все-таки гений?

Не признать она не может. Но и признаться - показать слабость.

— И поэтому ты сидишь в ловушке.

— Нет. Я сижу тут потому, что не могу выбраться сам. Потому что ты ударила в спину, когда я был в тебе уверен. Ты меня обманула.

— А ты? Что сделал ты, Фабиан?

Он равнодушно берет отражение своей чашки, медленно смакует отражение кофе.

Он не боится ни яда, ни эликсира правды. Либо так уверен — в себе или в ней? — либо зеркало не пропускает магию.

Не то, чтобы Марго не пробовала.

— Я создал новейшее и парадоксальнейшее заклятье, — наконец он снисходит до ответа.

Марго не смотрит на него. Она и так помнит лицо до последней черточки.

— Сними свое заклятье.

— Его нельзя снять, Марго, его действие длится примерно вечность.

— Это невозможно.

— Это заклятье невозможно само по себе, ты забыла?

Она не забыла. Любимый блокнот Фабиана лежит на расстоянии вытянутой руки, так чтоб не отражался в зеркале. Ровный четкий почерк, черные чернила.

«Общеизвестно, что истинные чувства, в особенности, любовь, неподвластны магии. Суть действия так называемых «приворотов» и «присух» заключается либо в кратковременном телесном вожделении, либо в вызове психологической и энергетической зависимости, что в итоге приводит к скоротечному и довольно печальному итогу.

Формула моего заклятья основана на ином принципе. Оно вызывает искреннюю и сильную любовь, не подавляя характер и волю к жизни, не вызывая иных побочных эффектов — как можно заметить на подопытной М.»

Марго помнит этот лист наизусть. Она перечитывает его, когда уже готова сдаться. Но формулы любовного заклятья нет и там — только несколько вырванных листов.

Если знать формулу, можно найти противодействие.

Он болтает остатками кофе в чашке.

— Может, расскажешь, что там творится в мире?

— За последние три дня ничего существенно не изменилось.

— Всего три дня? Знаешь, время здесь отличается нелинейностью.

Она не хочет знать, как там движется время и движется ли вообще. Она не хочет знать, можно ли там спать, есть, дышать.

— Выпусти меня, Марго, — Он проникновенно заглядывает в глаза, наклоняется ближе к стеклу.

Марго заставляет себя не отшатнуться — или не потянуться навстречу.

Зеркало — идеальная ловушка. Он не может выбраться сам, если, конечно, Марго будет достаточно осторожна.

— Отпусти меня, Фабиан. Сколько можно мучить друг друга? Тебя уже не ищут. А я найду, как избавиться от заклятья.

— Но оно еще действует.

Каждую ночь Марго видит его во сне, но сейчас пожимает плечами:

— Я не чувствую твоей магии.

— Разумеется. Иначе ты заметила бы сразу, а не через семь лет.

Семь лет он наблюдал за «подопытной М», исследуя действие заклятья, побочные явления или изменения характера. Пока она случайно не взяла в руки его блокнот.

— Если бы я убила тебя, Ковен встал бы на мою сторону, — напомнила Марго.

— Но ты не убила.

— А это помогло бы?

— Нет, не думаю.

Марго верит. Заклятье не дает освободиться — забыть, возненавидеть, найти другого. Она знает, пробовала. Не помогло даже Зазеркалье.

Фабиан допивает кофе.

— Хорошо, Марго. Выпусти меня, и тогда я сниму заклятье.

Он лжет с очень честными глазами. Так убедительно и так привычно. Как все предыдущие семь лет.

— Скажи мне формулу, и тогда я тебя выпущу.

— Нет, Марго, — он ставит пустую чашку очень ровно к отраженной. — Если ты сумеешь его снять, у тебя не останется причин освободить меня.

Она вздыхает и гасит свечи по одной. Пьет остывший кофе, не чувствуя вкуса.

Нет, Фабиан. Если я узнаю формулу, я выпущу тебя. Хотя бы для того, чтобы наложить это проклятое заклятье.

Название: Потерянная сказка
Автор: fandom Fantasy 2016
Бета: fandom Fantasy 2016
Размер: драббл, 935 слов
Пейринг/Персонажи: девушка, Дракон, Рыцарь и прочие
Категория: джен
Жанр: трагикомедия
Рейтинг: G
Для голосования: #. fandom Fantasy 2016 - "Потерянная сказка"

— Ты веришь в сказки? — тихо спрашивает дракон.

— Не знаю, наверное… — Я осеклась. Наверное, нет, ведь я уже выросла. Или — наверное, да, ведь дракон заглядывает в глаза, держит чуть на отлете левое крыло и метет хвостом желтые листья. — Ты хочешь сказать, я попала в сказку?

— Нет, я не хочу это сказать — вдруг ты испугаешься и не поверишь. Я даже не хочу, чтоб ты в нее попадала. Это странная и очень грустная сказка. И у нас давно нет Принцессы.

Я не хочу пугаться грустного дракона и странной сказки.

По кривой лестнице торопливо спускается тучная старушка в балахоне. Другая, сухопарая с поджатыми губами, стоит наверху. На ней потертое темное платье, лохматая шаль и смешная остроконечная шляпа. Обе недоверчиво разглядывают меня. Наверное, им тоже кажется, что я совсем не похожа на принцессу.

— И у нас давно нет сказки.

Я оборачиваюсь на голос.

Наверное, это рыцарь. Он без шлема, без меча, доспех поскрипывает и, кажется, заржавел, а плащ выгорел и местами заметна штопка. Рыцарь едва прихрамывает, на лице несколько шрамов.

— В сказке должны быть чудеса.

Старушка в шляпе громко фыркает, вторая косится на нее почти с ненавистью.

— Сначала люди перестали верить в сказку. Перестали верить в чудо. В добро. Потом мы и сами перестали верить. Даже добрая Фея так и не смогла вылечить дракону сломанное крыло. Чудеса встречаются только там, где в них верят.

— Тогда почему, не вовремя свернув в парке, я встретила дракона? — переспрашиваю я. Оглядываюсь, чтобы удостовериться — там действительно наш парк: столбы, аттракционы, телевышка — и краем глаза вижу, как тают силуэты дракона, рыцаря, обшарпанного каменного замка за их спинами.

— Потому что тебе самой ужасно хочется чуда. — Добродушный старичок придержал меня под локоть. — Но ты засомневалась. Сказка не выносит сомнения.

У него деревянная клюка, вернее, посох, увенчанный изображением черепа. Глазницы начинают мягко светиться, и замок с его обитателями возвращается на место.

— Как вы это сделали? — У дракона блестят глаза.

— Сомневающиеся герои и героини — это мой профиль. Если они не верят в добро, тем легче поверят мне. Уж как мы в свое время грызлись за них со Сказочником… Кстати, забыл представиться, — подмигнул мне старичок. — Злодей, к вашим услугам. Должность у меня такая.

— Тогда почему вы им помогаете?

— Потому что наше время прошло, — Он сплетает пальцы на оголовье посоха. — Не до козней, когда мы все в одной лодке. И вообще я в отставке — проклятый радикулит…

Рыцарь подвинул Злодею высокий стул.

— А вы действительно рыцарь? — не удерживаюсь я.

— Да, он — Рыцарь, отважнейший и благороднейший из тех, кого я знал, — ответил за него дракон. — А я действительно дракон. Честное драконье. А это Добрая Фея и Злая Ведьма. У Феи просто волшебные булочки! Жаль только, ей самой нельзя.

— А что умеет Ведьма?

— Тсс, она не может больше колдовать, — шепчет дракон. — Она пыталась показать людям магию. Но люди не верят в чудеса, зато почему-то падки на всякое странное — карма, аура, золотые жабы. И наша Ведьма поняла, как сделать, чтоб ей верили и даже платили.

— То есть, научилась врать?

— Что бы вы понимали, — процедила Ведьма в шляпе. — Я просто приспособилась ко времени.

— Снимать выдуманный сглаз даже легче, чем наводить настоящий. Но, оказалось, для ее магии это губительно.

— Но у вас же есть Сказочник?

— Сказочник, как бы тебе помягче… Он-то в возрасте, да и пил многовато — богема, что уж, а тут вот это все… Творческие люди сильно переживают свою неприкаянность. У нас есть Призрак Сказочника. По четвергам он грустит в старом баре — у него творческий кризис.

— И давно?

— Примерно с самой смерти.

В чем-то я его понимала. Я тоже пыталась писать сказки, которые были никому не нужны.

Но чем тут можно помочь? Принцессы нет, рыцарь заржавел. Злодея на пенсии мучает радикулит. Ведьма разучилась колдовать. Дракон не летает.

Это какая-то неправильная сказка. Таких не бывает.

Ветер уносит желтые листья, и с ними уходят краски. Желтизна драконьих глаз, ярко-синяя штопка на рыцарском плаще. Сказка становится серой, как старое кино. А мне становится стыдно.

Они смотрят на меня и чего-то ждут. Словно я могу чем-то помочь или что-то исправить.

Но я не знаю, как. Им нужно чудо, но я не умею творить чудеса. Я не умею лечить драконов и возвращать магию ведьмам, я даже свои сказки давно забыла.

Им нужна вера. А я ведь не верю — ни в драконов, ни в благородных рыцарей. Ни в гороскопы, нумерологию и даже золотых жаб.

Я не принцесса и не сказочник.

Это не сказка неправильная, а я не заслуживаю другую. Я и эту-то не заслужила.

Поднявшийся ветер швыряет в лицо пыль, а когда удается проморгаться, я стою в старом парке. А сказки больше нет. Ни Рыцаря, ни Злодея, ни чуда.

Только на дереве висит, зацепившись, полинялый воздушный змей с покореженным крылом. Кажется, начинается дождь.



Я не поверила в чудо. Не поверила в сказку. И главное – не поверила в себя.

Дайте мне еще один шанс? Или я сама его возьму.



Змей висит высоко, но не оставлять же его тут под дождем.

Я очень давно не лазила по деревьям. Но там есть широкая ветка, если встать на скамейку, я до нее дотянусь.

Интересно, как можно отремонтировать змея? Если рейка треснула, заклеить или заменить. Полотно попробую зашить и покрасить акриловой краской. Думать, зачем он мне, некогда.

Ветка заскрипела, но не треснула. Я поудобнее поставила ногу, оперлась второй на сучок. Немножко подтянусь и достану до хвоста. Можно дернуть, но боюсь, оторвется, надо подняться повыше и снять. Невольно глажу обтрепанный хвост рукой.

— Никогда не лечила драконов, но попробую что-нибудь сделать. Я готова поверить. Знаешь, я даже согласна побыть вашей принцессой.

Леер намотался на ветку, приходится прижаться к стволу и освободить вторую руку. Если б не ветер, было бы легче. Дерево шатается, а хвост норовит хлестнуть по лицу.

— Ну, не дергайся, хвостатый. Хочешь, расскажу новую сказку?

Треск дерева.


Жила-была принцесса, которая ничего толком не умела. Даже лазала по деревьям плохо.

---

21.07.2016 в 23:47

Пишет  fandom Kyou Kara Maou 2016:

fandom Kyou Kara Maou 2016: Драбблы G-PG-13. Пост 1

Открыть все MORE

Название: Хороший мальчик
Автор: fandom Kyou Kara Maou 2016
Бета: fandom Kyou Kara Maou 2016
Размер: драббл, 391 слово
Персонажи: Юури, Шори, Вольфрам, Гюнтер, родители Юури, Боб (мао Земли)
Категория: джен
Жанр: психология
Рейтинг: G
Краткое содержание: О чудовищах и хороших мальчиках
Примечание/Предупреждение: POV Юури
Для голосования: #. fandom Kyou Kara Maou 2016 - "Хороший мальчик"

Юури давно уже привык начинать и заканчивать каждый день выученной когда-то мантрой: «Мао должен воплощать мощь и благородство. Мао должен быть идеален. Мао должен...» Должен. Дол – жен. Д-о-л-ж-е-н. ДОЛГ.
Долг Юури – быть мао и разве кто-нибудь позволит об этом забыть? Долг Юури – быть хорошим мальчиком и потакать прихотям эксцентричной, но такой любимой матери. Долг Юури – тащиться невесть куда в любую погоду, потому что «другу плохо». Другу ли? Юури старается не размышлять на такие темы: хорошие мальчики не сомневаются в своих друзьях.
Долг Юури – забыть свой дом. Впрочем, этому долгу он вполне рад. Долг Юури – быть чудовищем, устрашающим врагов Шин-Макоку. Чудовищем, которое доселе тихо дремало где-то в глубинах сознания, на Юури даже не похожее... ничем не похожее. Юури ведь хороший мальчик? Хорошие мальчики не становятся монстрами, а значит – Юури не монстр. Монстр – не Юури. Монстр в глазах Гюнтера ехидно усмехается, пока мазоку лепечет что-то утешительноподобное. Юури старается не замечать: хорошим мальчикам не пристало иметь в друзьях монстров, похлеще лавкравтовских. Юури едва слышно шепчет тому, кто сидит в глазах министра: «Давай притворимся, что тебя нет». Гюнтер моргает – и монстр прячется где-то в глубинах зрачков с пакостным хихиканьем: «Слабак». Юури не отвечает – хорошие мальчики не отвечают на несказанное. Юури решает верить, что монстр это не Гюнтер, кто-то другой. Юури предпочитает думать, что ему показалось. Юури так удобнее.
Вольфрам смотрит с тщательно скрываемой обидой: в его глазах монстра нет – он сам пока монстр, не скрытый за выращенными за многие годы масками. Он не смотрит на Юури – лишь на мао, зачем-то укутавшегося приевшимся образом. Он – не понимает.
Шори, привычный и знакомый, заразительно смеется над затертым до дыр анекдотом и монстра не видит. Вообще. Да Шори и не нужно – это же Шори. Отец смотрит с гордостью на обоих сыновей, а мать – с любовью. Наверное. В глазах земного мао мазут и плесень – это гораздо привычнее, это считается достойным и почетным, да и отец с нескрываемым восхищением отзывается о сенсее брата...
Юури скучно в их мире. Немного. Совсем чуть-чуть. Реки крови, впитавшиеся в души его друзей смотрятся эффектнее обыденного мазута. Мао земной и иномирный на краткий миг встречаются взглядами, и монстр внутри на секунду оживает, встретив похожее существо: Юури тоже нравится вид с трона. Нравится смотреть на приветствующую его толпу, нравится море склонившихся голов.
Мао Земли ласково улыбается: он – понимает.

Название: Заговорщики
Автор: fandom Kyou Kara Maou 2015
Бета: fandom Kyou Kara Maou 2015
Размер: драббл, 963 слова
Пейринг: Джениус/фем!Шори
Категория: гет
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Небольшая зарисовка о том, как один практичный человек делает интересное предложение другому практичному человеку. И что из этого вышло
Примечание/Предупреждения: 1) смена пола; 2) AU; 3) все персонажи совершеннолетние
Для голосования: #. fandom Kyou Kara Maou 2016 - "Заговорщики"

Они находились в храме Белых воронов, под самым носом у королевы Алазон, когда Шори неожиданно пришла в голову безумная, но совершенно гениальная идея, позволяющая некоторым образом изменить ход событий и укрепить ее положение как будущей мао Земли. Приятным бонусом здесь шло установление мирных отношений между Сейсакоку и Шин-Макоку.
Выход из положения был настолько прост, что Шори поразилась, как она не додумалась до этого раньше.
– Джениус, – обратилась она к своему спутнику, сопровождающему ее до так называемых «покоев для гостей». – Что вы намерены делать после встречи со своим особенным человеком?
Джениус бросил на нее задумчивый взгляд. Более невнимательный человек решил бы, что он медлит с ответом, однако Шори, успевшая неплохо изучить своего тюремщика, ясно видела, что Джениус уже размышлял над этим вопросом и теперь решает, довериться ли ей. С другой стороны, был вариант, что Джениусу просто непривычен искренний интерес со стороны постороннего человека.
– Признаться, так далеко я еще не заглядывал, – наконец ответил он.
– И все же? – с нажимом спросила Шори. – Чисто гипотетически. Вот вы встретились с ним и теперь предоставлены сами себе, независимо от... внешних факторов.
– Я – ученый, Шори-доно, – Джениус тонко улыбнулся. – И возглавляю орден Белых воронов. Думаю, вы понимаете, какую жизнь я бы выбрал.
Шори внутренне возликовала. О, она отлично понимала.
– Служение при дворе в качестве ученого, пост чиновника, возможность реализовать себя в самых разных сферах?..
– Это не совсем точное определение, но в целом все верно.
– В таком случае… – она даже остановилось, чтобы подчеркнуть некую торжественность момента. Джениус тоже замер, глядя на нее с легким любопытством.
– У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться, – сказала довольная собой Шори и легонько хлопнула Джениуса по левой щеке.
Ее собеседник удивленно моргнул, машинально касаясь ладонью своего лица, но тут же взял себя в руки. В его взгляде появилось странное выражение, которое Шори при всем желании никак не могла расшифровать.
На мгновение она даже испугалась, что совершила ошибку: не мог же такой умный, практичный, пусть и несколько романтичный (с его-то мечтами об особенном человеке) мужчина верить в брак исключительно по любви? Не мог же?..
– И вы предлагаете?..
– Союз, – коротко ответила Шори. – Я предлагаю вам равный союз. Мне нужен верный человек… друг, если угодно, который будет достаточно умен и талантлив, чтобы стать моей правой рукой, когда я официально приму титул мао Земли. Видите ли, я тоже поставила на карьеру, но только в более широком понятии. Своим выбором пути я очень довольна, мне нужен только… – Шори заколебалась, подбирая нужное слово. – Спутник.
Джениус удивленно поднял брови.
– Но фиктивный брак?..
– Вас это смущает?
– Меня смущает, что предложение исходит от вас, – хмыкнул он, почему-то приходя в веселое настроение. – Я скорее ожидал чего-то подобного от... м-м-м... кого-нибудь другого.
Шори предпочла принять этот комментарий как комплимент.
– Вы знаете, я не очень-то верю в брак, построенный на одной лишь любви. Он быстро развалится, если оба партнера не приложат усилия и не будут иметь общих точек соприкосновения. Как показывает практика, из-за бытующего мнения «любовь побеждает все» люди просто ленятся выполнять свои обязательства, сваливая все свои ожидании на партнера.
Джениус заинтересованно кивнул, показывая, что слушает ее, и ободренная Шори продолжила:
– Фиктивный брак гораздо крепче, во-первых, потому что в нем у партнеров есть общие цели и общие интересы. А значит, больше шансов прийти к компромиссу при спорных моментах. По большей части это спокойный брак, почти без эмоциональной составляющей. То есть без ревности, обид, эмоциональной манипуляции и прочих этических гадостей. Во-вторых, такие браки обычно заключается между равными людьми, а значит, будут уважение, верность и, в случае надобности, прикрытие со спины. Поскольку, опять же, – Шори изобразила кавычки в воздухе, – общие цели, общие интересы.
– В-третьих, я полагаю, здесь имеет место быть и симпатия. Никто в здравом уме не согласится всю жизнь прожить с человеком, к которому совершенно равнодушен. Эта связь гораздо прочнее любовных отношений, в которых эмоции толкают партнеров на совершенно нелогичные поступки.
Шори выдохнула, гордясь про себя точно выстроенной логической цепочкой. Оставалось только правильно сформулировать плюсы своего предложения.
– Итак. Я предлагаю вам возможности. Дружбу. Равенство. Освобождение от пут Алазон. И свободу.
Наступило молчание. Долгое, пока Джениус осторожно не поинтересовался:
– А вас не пугает… мое положение? И отношение со стороны окружающих?
– Меня не пугает ни то, ни другое. Впрочем, если вам не по душе мое предложение, мы можем сделать вид, что этого разговора не было.
Джениус слегка нахмурился, и Шори ясно увидела в этом веяния средневековых традиций, таких как верность своему слову и внутреннее благородство. В ней зашевелилось нехорошее подозрение.
– Я действительно не могу отказаться от этого предложения.
– Это очень мило с вашей стороны, – ответила несколько уязвленная Шори, – однако, если вы не желаете данного союза, вы всегда можете отказаться.
Джениус посмотрел на нее со странным весельем:
– Нет, не могу.
– Не можете?
– Ваш статус гораздо выше моего. Вы принцесса. По древнему закону я не имею права вам отказывать.
– Так значит, моя цитата в самом начале…
– Была пророческой.
Шори неловко переступила с ноги на ногу. Откашлялась. Подумала еще раз предложить вариант с вычеркиванием данного разговора из памяти. Подняла голову, встречаясь с ним глазами и…
Да какого черта?
– Значит, вы согласны? – спросила она, протягивая руку и ожидая, что Джениус пожмет ее.
Но этот странный мужчина и здесь повел себя иначе. Он аккуратно, почти бережно взял ее протянутую ладонь в свои и, не обрывая зрительного контакта, коснулся губами дрожащих пальцев.
Шори вспыхнула до корней волос, проклиная про себя свою светлую кожу, на которой румянец был особо заметным, а заодно и все эти дурацкие средневековые традиции.
– Я согласен, – отозвался Джениус, не сводя с нее испытывающего взгляда.
Ее ладони он так и не выпустил.
Фиктивный брак, да? Похоже, она немного поторопилась с точным определением их союза.

Название: За закрытыми дверями
Автор: fandom Kyou Kara Maou 2016
Бета: fandom Kyou Kara Maou 2016
Размер: драббл, 552 слова
Персонажи: Юури, Сарареги
Категория: джен
Жанр: дарк, агнст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: О способах утешения
Примечание: все персонажи совершеннолетние
Для голосования: #. fandom Kyou Kara Maou 2016 - "За закрытыми дверями"

– Шин-О однажды охарактеризовал меня как «ограниченную посредственность». Одно из редких прямых высказываний основателя Шин-Макоку. Довольно верное, не так ли? Завершающий этап формирования нужного ему типа правителя. Сильный и глупый. Как курица: ей не нужно понимать, ей нужно нести яйца и быть вкусной, когда ее решат забить.
– Дикая ассоциация, – хмыкнул Сарареги.
– А мне она кажется верной… – Шибуя меланхолично пожал плечами. – Знаешь, я даже рад, что сококу ходят в черном. В моем мире это, кроме всего прочего, цвет траура. Когда меня забьют, наверное, будут фальшиво стенать. А может, праздновать освобождение от тирании, кто знает? И моя фаршированная тушка украсит чей-нибудь стол, может быть даже, в зубах у меня будет яблоко, как у гуся… Ой, не кривись так! Я же метафорически. Людоедство вроде как здесь не принято.
– Людоедство – принято.
– Что?
– Мазоку – не люди, так что людоедство – не каннибализм. А времена случаются и голодные. Ты не знал о такой традиции?
– Нет. Мне не говорили, – мао помрачнел.
– Зря.
– Зря. Кстати, я-то – полукровка.
– Сжует тебя палата лордов...
– …Коллективно, прямо в зале заседаний, – подхватил Шибуя. – Впрочем, действительно, не зря же я ношу прижизненный траур.
– Может, по безвинно убиенным тобой солдатам? – Ехидно.
– Может и по ним. – Задумчиво. И без перехода – Ну что, легче стало?
– Хм… я понял, что нужно радоваться уже тому, что меня не собираются съесть в буквальном смысле. – На губы самовольно выползает едкая ухмылка.
– Ну вот и славно.
– И все же. А ты?
– А что – я? – мао пожимает плечами. – Посредственность, и это чистая правда. Хуже от моей ликвидации никому не станет, да и плодить столь же посредственное потомство я не намерен, благо есть Грета. И Вольфрам.
– Планируешь заключить все-таки брак?
– Приглашаю тебя на церемонию. Думаю, он станет неплохим мао, да и братья поддержат.
– То есть ты был серьезен, – Сарареги мрачнеет.
– Более чем.
– Почему?
– Почему сказал? Я тебе…
– Да-да, доверяешь. – Раздраженно. – Слышал уже. Так почему? И почему смирился?
– Я не смирился. Я принял, что такое будет оптимально. – Юури расслабляется, позволяя усталости проявиться. Он кажется стариком. – Мне, видишь ли, некуда бежать: вход в мой мир закрыт. А почему говорю – так ты все равно скоро узнал бы. Кстати, тебя планируют пригласить на мероприятие.
– Что? И ты так спокоен?
– Более того – приглашаю. В тот день я буду в белом. По обычаям моей родины.
– Что за обычай?
– На моей родине белый издавна цвет смерти. И тех, кто скоро умрет. Так придешь?
– Подумаю.
– Хотя бы посмотри в окно. Мне будет приятно. – Отрепетированно-теплая улыбка. Сарареги передергивает, словно сидящий рядом – уже мертвец.
– Сочетать похороны и праздник? – получается немного истерично. – Ты ненормальный.
– Ага. Как говорится, настоящий самурай живет как мертвец...
– Странная фраза.
– В смысле – каждый день как последний. Как видишь, не такая уж и неправильная доктрина.
– Интересно, знает ли твоя свита об этих твоих цветовых...
– Действительно интересно.
Они замолкают.

Название: На краю
Автор: fandom Kyou Kara Maou 2016
Бета: fandom Kyou Kara Maou 2016
Размер: драббл, 208 слов
Персонажи: Тёмный Властелин, заочно Шин-О
Категория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Тёмный Властелин обращается к Шин-О
Примечание/Предупреждение: POV Тёмного Властелина
Для голосования: #. fandom Kyou Kara Maou 2016 - "На краю"

Знаешь ли ты, что такое настоящая тьма? Тьма беспросветная, холодная, жуткая… От неё кровь стынет в жилах, перехватывает дыхание, останавливается сердце, туманится рассудок…
Образы, наполнявшие твою жизнь, блёкнут, растворяются и исчезают. Один за другим они покидают тебя. И вот в твоей памяти уже нет ничего. Ни радости, ни печали, ни гнева, ни горя, ни смеха, ни слёз, ни любви, ни ненависти. Лишь пустота. Она обволакивает твоё сознание, делает тело безвольным, податливым, мёртвым. Чувства, эмоции, действия – всё, что делало тебя живым, ушло. Теперь ты пустая оболочка. Сосуд. Уже не помнящий начала, не знающий конца. Печальна твоя участь. Греховно твоё существование. Ты, живой, что при жизни стал мёртвым и погрузился во тьму. Столь отвратительному существу нет места в этом мире. Ты сам изгоняешь себя. Стремишься разрушить последнее, что осталось в тебе, что даровал тебе я – Тьму. Мою Тьму, свою Тьму и Тьму всего мира, жадно пожирающую тебя.
Я сотворил с тобой ужасную шутку. Ты, столь жадный до жизни, сходишь с ума в одиночестве, всё больше увязая в моих сетях, утрачивая всё, что было когда-то ценно. О, как близок ты к падению! Ты уже почти пал, пал в мои объятья. Ступай же, иди ко мне в небытие. Я навсегда закрою тебе дорогу к свету. И только мрак останется с тобой. Навечно.

Название: Не замечай мой взгляд
Переводчик: fandom Kyou Kara Maou 2016
Бета: fandom Kyou Kara Maou 2016
Оригинал: poisonangel7, «Don't Notice Me Noticing You», запрос отправлен
Ссылка на оригинал: здесь
Размер: драббл, 917 слов
Пейринг: Конрад/Юури
Категория: слэш
Жанр: юст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Они смотрят друг на друга. И у них ничего нет, кроме этих взглядов
Примечание/Предупреждения: 1) пост-канон; 2) все персонажи совершеннолетние
Для голосования: #. fandom Kyou Kara Maou 2016 - "Не замечай мой взгляд"

Надеюсь, он не видит.
Просто иногда, когда Конрад показывает мне прием с мечом и выглядит при этом очень круто, и волосы липнут к его шее, а глаза такие… агр-р-р! Так бы и… В общем, в голову приходят всякие мысли.
Странные. Например, а каково это, если Конрад меня сейчас как схватит, прижмет к себе, поцелует и… ну, и так далее, о чем я никогда никому не скажу.
Не помню, когда это началось. То есть, я всегда считал, что у него привлекательная внешность, но ведь это же в порядке вещей? Я же не слепой. Да и все в Шин-макоку писаные красавцы, как мужчины, так и женщины. Ну, ладно, Дакаскос не идеал красоты, но вообще-то многие находят его весьма симпатичным. Хотя некоторые умиляются и неуклюжести… Ха, наверное, вот почему мазоку вообще обращают на меня внимание. Конечно, помимо этого их фетиша насчет черноты моих волос и глаз. Удивительно еще, как они в обморок не попадали после переноса в Японию, где все такие же, как я. Может, потому что во мне еще и Мао?..
Так, о чем это я? А, точно! Надеюсь, Конрад не видит, что я теперь на него совсем по-другому смотрю. Не в этом смысле. Он ведь мужчина. И брат моего бывшего жениха. И это совсем разные по важности причины! Хм, допустим, просто две причины, но все равно они вполне серьезные.
И все бы ничего, если бы он все время не смотрел на меня с таким теплом во взгляде. Что бы ни происходило, он всегда смотрит на меня. Вольфрам и Гюнтер с шумом и гамом могут кругами бегать по комнате за петухом Денсяма, но я по-прежнему буду ощущать на себе теплый взгляд его карих глаз. Даже когда на самом деле он не смотрит. Знаю, звучит странно, но так и есть.
Я могу свалиться со скалы – и он меня подхватит. Я это просто знаю. Проходили! Как бы далеко друг от друга мы ни были, он всегда меня поймает. Всегда защитит. Хотя, конечно, я понимаю, что он просто хороший солдат и исполняет свой долг – и ничего больше.
Но иногда мне приходит в голову, что, может, надо притвориться, что падаю, и не вставать на ноги подольше – чтобы он подольше меня обнимал, придерживая.
Ой-ой! Я что, всерьез так подумал?! Фу, совсем девчонкой стал! Так скоро и до платьев дело дойдет, как у Йозака. Мда, Грета будет в восторге от новой мамы.
Как так вообще вышло? Наверное, началось все с привыкания к мысли, что иметь жениха-парня – это нормально. Или когда Гюнтер учил меня нюансам языка мазоку, зачитывая любовную лирику о мужской любви. Трудно пропустить такое, когда стихи написаны его почерком и почти все посвящены «его величеству».
Но почему Конрад? Он никогда меня ни к чему не принуждал. Никогда ни словом, ни действиями не намекал, будто хочет стать кем-то большим, чем мой телохранитель (хотя я постоянно твержу ему, что мы с ним – друзья!). Он всегда рядом, всегда со мной, что бы ни случилось. Стоит за моим плечом, даже когда считает, что я опять задумал что-то безумное. И вот это и есть настоящее безумие.
Но я ему об этом никогда не скажу.

***

Надеюсь, он не видит.
Каждый раз, когда он задевает меня рукой или плечом, не осознавая, насколько близко вторгся в мое личное пространство, все, что я хочу – обнять его за пояс и привлечь к себе.
Но так нельзя. У меня нет и никогда не будет права озвучить или выразить мои мысли и чувства.
Прошли десятилетия, душа сменила форму, но ее носитель так же неприкосновенен для меня, как когда-то была Джулия.
Сначала я думал, меня влечет к Юури только поэтому. Что я спутал объект моих чувств, потому что она ушла, но в нем остался жить ее свет. Теперь я знаю, что причина не в этом. Верно, сходство потрясающее, но различий хватит на заполнение дюжин пропастей. Юури – отдельная, самостоятельная личность, это ясно каждому, кто провел с ним хотя бы пять минут.
Было время, когда я убеждал себя, что эти эмоции просто расширили границы моего долга. Мне казалось, что потребность всегда быть с ним – всего лишь уступка его статусу мао, способ защитить его. На деле же я защищал себя. В его присутствии я становлюсь лучше, чем есть – несмотря на свою позорную слабость.
О Шин-О, убереги меня от искушения! Я тянусь смахнуть запутавшийся в волосах листик – и ничего более не хочу, как обхватить пальцами его подбородок, приподнимая его губы к своим. Хочу узнать его вкус и ласкать его. Хочу его только для себя, но это было бы слишком эгоистично, я не заслужил. Поэтому ничего не изменится.
Даже теперь, когда с помолвкой покончено, я продолжаю верить, что однажды Вольфрам станет-таки его королем. Перед Вольфрамом никто не устоит. Не будет его – будет какая-нибудь леди или девушка из его мира. Возможно, даже его друг и советник, Мурата. Но никогда не я. Он видит во мне эдакую замену старшему брату – и я присматриваю за ним и играю с ним в мяч.
Узнав о моих чувствах, Юури обвинил бы во всем себя. Он не любит никого разочаровывать, но мы все требуем от него слишком многого. Конечно, он простит меня.
Но я ему об этом никогда не скажу.

Название: Первые ростки любви
Автор: fandom Kyou Kara Maou 2016
Бета: fandom Kyou Kara Maou 2016
Размер: драббл, 995 слов
Пейринг: Гюнтер/Гвендаль
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Гюнтер полюбил Гвендаля, но что если кто-то встанет между ними?
Примечание/Предупреждения: 1) таймлайн – после 15-ой серии 1-ого сезона; 2) все персонажи совершеннолетние
Для голосования: #. fandom Kyou Kara Maou 2016 - "Первые ростки любви"

Уход за розами был чудесным, успокаивающим занятием – поэтому Гюнтер не пользовался услугами садовника. Роскошные цветы радовали взгляд, а дивный аромат наполнял тело блаженством… почти как мысли о Гвендале.
Гюнтер поправил выбившуюся из-за уха прядь волос.
Вообще-то для большинства окружающих маршал Шин-Макоку был довольно суровой личностью. Не то чтобы они были совсем неправы… просто мало кто смотрел глубже. Чтобы заметить под доспехами из сдержанности и этикета настоящего Гвендаля, нужно быть очень в этом заинтересованным. И не испугаться жесткого взгляда, за которым он прячет свое доброе сердце.
На деле мало кто мог похвастаться подобной чуткостью и заботой об окружающих, как Гвендаль. Недаром к нему всегда тянулись дети и животные. И тех, и других он отлично понимал. Женщины же и вовсе вили из него веревки.
Насколько же слепыми надо быть, чтобы не замечать такое сокровище!
Гюнтер на зрение не жаловался и, когда увидел в трогательной заботе Гвендаля уже о себе нечто большее, чем дружбу, не стал мешкать. В конце концов, Гвендаль ему действительно нравился. Их первый поцелуй был случайным и дурацким, его и поцелуем-то нельзя было назвать, но пылающие щеки Гвендаля выдавали его желания с головой. Казалось бы, что страшного в том, чтобы просто поцеловать корону на знакомом мазоку? Не забавы ради, а исключительно для пользы дела! Гвендаля пришлось заставлять практически силой.
Гюнтер тихо хихикнул.
Зато когда они целовались вчера, Гвендаль не сопротивлялся. Совершенно. Напротив, отвечал со всем пылом. Ах, а ведь он и в самом деле замечательно целовался!
Гюнтер мечтательно улыбнулся. Похоже, в его сердце расцвела новая любовь, прекрасная, как эти розы. Они с Гвендалем столько лет знают друг друга, но впервые столь близки. Нет, спешить они не станут. Вначале трепетный период ухаживаний, жарких поцелуев и объятий, а уж потом… они будут страстно любить друг друга под пологом балдахинов, ласкаться, менять позиции, о, а все же интересно, каков Гвендаль в постели? Его суровость мало что говорит о нем самом, быть может, он предпочтет отдаться во власть умелого партнера, познавая в руках Гюнтера все чувственные радости? Опытен ли он? Или его потребуется обучить столь тонкой и нежной науке?
Учить Гюнтер обожал при любых условиях.
Громкий кашель за спиной вернул его в реальность.
– Гвендаль!
– Нам нужно поговорить.
– Что-то случилось?
Чего Гюнтер раньше не замечал за ним, так это попыток отвести глаза.
– Я много думал о том, что между нами произошло, – за уверенным тоном Гвендаля ощущалась слабина, – ты, безусловно, замечательный мазоку, Гюнтер, но нам не стоит продолжать начатое.
Прекрасный день померк, а розы в оранжерее поблекли.
– Ты отвергаешь меня? Но почему?
– Боюсь, мы не подходим друг другу.
Не подходят? Странно, Гюнтер был уверен, что они с Гвендалем отличная пара, их взаимопонимание было на высшем уровне. И кто же в таком случае ему подойдет?
Гюнтер замер, озаренный идеей. Конечно! Это из-за мао Юури! Он мог бы догадаться сразу: перед чистотой и невинностью их юного короля никто не мог устоять, особенно такой поклонник милого, как Гвендаль. Да и после возвращения из Субереры их отношения стали куда более теплыми. Ах, какая жалость!
– Что ж, тогда мне просто остается пожелать вам двоим счастья, – печально вздохнул он, – надеюсь, вы не затяните с браком. О! И, конечно, я поговорю с Вольфрамом и все ему объясню. Он поймет, что нельзя стоять на пути настоящей любви.
Гвендаль недоуменно сдвинул брови.
– О чем ты говоришь? И причем здесь Вольфрам? Я не собираюсь жениться…
Гюнтер уронил лейку.
– Как?! Вы собираетесь вступить в аморальную связь?! Гвендаль, это непорядочно! Его репутация будет уничтожена! Он слишком юн! Это – не то же самое, что связь со мной, здесь ты должен взять на себя ответственность! Ты обязан взять его в мужья!
– Я не могу взять в мужья Вольфрама, мы – братья! И с чего вообще ты заговорил о браке?!
– Да не Вольфрама! Ты ведь влюблен в нашего мао, так будь порядочным мазоку!
Несколько секунд они ошарашенно смотрели друг на друга.
– Разве это я бегаю по всему замку с криками: «Ваше величество, вы прекрасны!» – хмыкнул Гвендаль, – и у меня никогда не было желания взять в мужья ребенка.
– Так ты отвергаешь меня не из-за влюбленности в другого? Тогда почему?
Гвендаль помрачнел.
– Ты – самый лучший из всех, кого я когда-либо встречал. Но я никогда не пойду на нарушение своих принципов. То, что ты собирался сделать с Рыжиком, – непростительно.
Единственный знакомый Гюнтеру «Рыжик» был тренированным бойцом под два метра ростом и личным шпионом Гвендаля. Что-либо «делать с ним» Гюнтеру категорически не хотелось.
– Я определенно не понимаю, о чем ты говоришь.
– Для тебя это столь незначительно, что ты даже не помнишь? Я понимаю, ты никогда не считал таких, как он, живыми существами, которые тоже чувствуют боль…
Гюнтер отшатнулся от него. Обвинение было до того несправедливым и оскорбительным, что ему захотелось влепить пощечину. Разумеется, по правой щеке, а не по левой.
– Да ты с ума сошел! Я никогда не относился к полукровкам с пренебрежением! И если бы был таким, то находился сейчас в партии Штоффеля, а не в твоей! Конрат – один из моих любимых учеников, а ты смеешь обвинять меня…
– Стой, почему ты заговорил о полукровках?
– Если ты считаешь, что я мог причинить Йозаку вред, то вызови его сюда, и мы выясним, с чего вдруг тебе в голову пришла столь нелепая идея!
– Я говорил вовсе не о Йозаке, а о том, кого ты намеревался сварить в своем зелье!
Громкое «мяу» прервало их спор. Гвендаль обернулся и подобрал рыжего котенка, смутно знакомого на вид.
– Опять сбежал, дурачок… Я говорил вот о нем, Гюнтер. Я забрал этого малыша у тебя, когда ты варил то зелье с фиолетовым дымом. Помнишь?
– Ах, точно! Вот откуда он мне знаком. Но почему ты утверждаешь, что я бы его сварил? Для зелья мне нужно было немного кошачьей слюны, только и всего.
– Там были кошачьи черепа. Рядом с клеткой.
– Конечно. Декоративные. В любом деле важно создать свою атмосферу, иначе оно обречено!
Морщины на лбу Гвендаля разгладились. Гюнтер всплеснул руками.
– Так ты считал меня чудовищем, мучающим животных! Ах, мое сердце разбито! Ты так жесток…
Гвендаль покраснел.
– Прости, я безусловно был неправ. Гюнтер, я обещаю загладить свою вину и сделаю все, что ты пожелаешь.
– Вот как? Что ж, мой балкон – третий справа в восточном крыле. Серенады я предпочитаю двенадцатого века. Надеюсь, ты умеешь петь?

Название: Ночной трубадур
Автор: fandom Kyou Kara Maou 2016
Бета: fandom Kyou Kara Maou 2016
Размер: драббл, 633 слова
Пейринг/Персонажи: Гюнтер/Гвендаль, Шери, Вольфрам, Юури
Категория: слэш
Жанр: юмор, романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Под балконом Гюнтера кто-то поет серенаду
Примечание/Предупреждения: 1) продолжение фанфика «Первые ростки любви»; 2) некоторый ООС персонажей; 3) серенада от Andy Williams «Speak Softly Love» (тема любви из «Крестного отца»); 4) перевод взят отсюда; 5) все персонажи совершеннолетние
Для голосования: #. fandom Kyou Kara Maou 2016 - "Ночной трубадур"

Теплая летняя ночь в замке Клятвы-на-крови. Гюнтер с нетерпением поглядывает на часы. Наконец, кинув взгляд в зеркало, выходит на балкон и всматривается в полутьму сада (полной темноты, разумеется, нет – стражу с факелами никто не отменял), где наблюдается некое движение. Трое мазоку встают позади, один делает шаг вперед, к его балкону. Он закутан в плащ, а лицо его прячется под широкополой шляпой. Стоящие позади достают музыкальные инструменты и начинают играть нежную, лиричную мелодию. Вышедший вперед затягивает любовную серенаду двенадцатого века:

Шепни мне «да»,
Прильни к груди, взгляни в глаза.
Огнём желаний
И любви зажглись сердца.
Мы в мире том,
Где мы вдвоём,
Который мог быть у других
Лишь сладким сном.
Багряный цвет согретых солнцем дней,
Стук двух сердец во тьме ночей.

У него приятный, бархатный голос, и Гюнтер заинтересованно вслушивается, опираясь о перила балкона. Кто бы мог подумать, в самом-то деле! И почему он никогда раньше не пел? Или пел, просто Гюнтер не знал? Нет, наверное, все же стеснялся, пряча чудесный дар от окружающих. Как несправедливо зарывать такой талант в землю!
Несколько правее на балкон выходит Шери в полупрозрачном пеньюаре. Дождавшись паузы в песне, она кричит:
– Ах, как великолепно! Но вы ошиблись, дорогой трубадур, мой балкон здесь!
Музыканты продолжают играть, но певец в ужасе молчит, повернув голову в сторону экс-мао. Ответить ей он не может, иначе тут же будет раскрыт. Гюнтер слегка закатывает глаза. Кое-кто здесь определенно слишком самодоволен, если считает себя единственной достойной серенад.
– Прошу вас, продолжайте! – просит он, и трубадур берет себя в руки.
Шери разочарованно вздыхает, потому что он и не думает менять дислокацию.

Шепни «люблю»,
Пусть нас услышат небеса.
Верны мы будем
Нашим клятвам до конца.
Я жить хочу
Одним тобой,
Жить для того, чтоб слышать
Нежный шёпот твой.

Гюнтер блаженно слушает чудесную серенаду и вытирает увлажнившиеся глаза.
Его поклонник такой романтик, ах, ну такой романтик, пусть его и пришлось немного подтолкнуть к открытию этой стороны своей личности, но оно того стоило! Под суровой внешностью часто скрываются прекрасные порывы души. Но зачем скрывать, если ее проявление так прекрасно?
Хлопают окна, и скрытный певец обзаводится все большей аудиторией, что явно его напрягает. Это заметно по застывшей позе, но голос его звучит ровно и сильно, демонстрируя страстные чувства к Гюнтеру. Однако его снова прерывают:
– И чего ты тут застрял, изменник?! Мне что, пойти вызвать этого трубадура на дуэль?
– Не перебивай, красиво поет ведь! И не мне, а Гюнтеру, ты же видишь! Кстати, песня знакомая, да и голос кого-то мне напоминает…
Серенада судорожно обрывается, а Гюнтер давится от смеха, но все же приходит на помощь:
– Ваше величество, Вольфрам, будьте любезны не мешать.
С левого балкона несутся извинения. Трубадур пристально и, вероятно, просительно смотрит, но Гюнтер качает головой. В его любимой серенаде остался последний куплет.

Багряный цвет согретых солнцем дней,
Стук двух сердец во тьме ночей.
Шепни "люблю",
Пусть нас услышат небеса.
Верны мы будем
Нашим клятвам до конца.
Я жить хочу
Одним тобой,
Жить для того, чтоб слышать
Нежный шёпот твой.

Трубадур допевает и на последнем куплете, как и полагается по этикету, размашисто (пусть и несколько скованно) скидывает шляпу. Зрители разочарованно стонут: на нем полумаска, а для опознания иных деталей внешности слишком темно. Он встает на одно колено и протягивает руки вверх, к балкону любимого мазоку. Гюнтер страстно аплодирует (к нему присоединяется весь замок) и скидывает веревочную лестницу с балкона, сам же отступает в спальню. Пару минут спустя трубадур заходит внутрь, закрывает балконные двери и плотно задергивает шторы. Наконец снимает маску.
– Это было восхитительно, – улыбается Гюнтер, – самое романтичное извинение в моей жизни.
– Ты хочешь сказать, что больше не нашлось ни одного идиота, который бы согласился на это?
Гюнтер стремительно подлетает к нему и нежно целует, дабы не позволить испортить момент. Ему горячо отвечают и заключают в кольцо крепких рук.
Когда поцелуй заканчивается, самый суровый и романтичный маршал Шин-Макоку, Гвендаль фон Вальде, с чувством произносит:
– Я больше никогда не обижу тебя, Гюнтер. Лучше смерть.

---

22.09.2016 в 18:08

Пишет  fandom Owari no Seraph 2016:

fandom Owari no Seraph 2016. Спецквест

Открыть все MORE

Название: Без названия
Автор: fandom Owari no Seraph 2016
Бета: fandom Owari no Seraph 2016
Размер: драббл, 815 слов
Пейринг/Персонажи: Курето Хиираги, ОМП
Категория: джен
Жанр: сонгфик
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: ООС
Задание: Некоторые песни похожи на татуировку для мозга, только вы их услышали - они навеки к вам приклеились. Карлос Сантана
Для голосования: #. fandom Owari no Seraph 2016 - "Без названия"

Курето Хиираги взрослый. Безумно взрослый и ответственный. Умный, целеустремленный. Независимый. А еще у него до сих пор есть друг с бесконечно чуждым, непроизносимым именем, друг, прозванный им Раймэки. Его меч. Его учитель – один из самых милосердных.

Курето устало прикрывает глаза.

Неаполь чудный, о край чудесный,
Где улыбался нам свод небесный!
В душу восторги льёт неземные
Санта Лючия! Санта Лючия!

Когда-то он мечтал побывать в Неаполе, о котором поется. Или, хотя бы, просто - в Италии. Мечтал услышать, как поют эту песню гондольеры, увидеть, правда ли их звезды отличаются от пропыленных, едва заметных на воспаленно-розовом небе звезд Токио.

Смешно даже, что именно Раймэки стал чудовищем, живущем в мече. Смешно – он ничего особого не хотел и даже не требовал, хотя Курето старательно скармливал ему эмоции, а порой и жизни

В лунном сиянии море блистает
Ветер попутный парус вздымает,
Лодка моя легка, вёсла большие,
Санта Лючия! Санта Лючия!

Попутный, да? Почему же его мечты если и сбываются, то в таком вот искаженном виде? Разве не тем отличается наследник сильного клана, что за его мечтой идет клан? Хотя... нет, этим отличается глава. И Махиру. Но Махиру, глупая девчонка, не глава клана, вот и случилось с ней то, что случилось. А мечты их главы утянули в пропасть весь мир.

Почему-то меч твердил, что ему не нужны жизни, твердил, что он их не ест. Курето был уверен, что тот не прав, ведь его друг – чудовище, а чудовищам положены кровавые жертвы.

Прочь все заботы, прочь все печали,
О мой Неаполь, чудные дали!
Радость безмерная, нет ей причины,
Санта Лючия! Санта Лючия!

Святая Лючия. Крик благодарности, крик восторга в этой песне. Отец говорил, что учитель его испортил. Может быть. Может быть, поэтому он изредка шепчет "будь милостива, помоги". К святым ведь взывают о помощи. Курето смотрит на отравленное море, и ему совсем не хочется смеяться. Курето вытаскивает свой меч и кладет на песок, брезгливо морщась от доносящихся брызг, – он ведь так любит море.

Его личное чудовище тошнило во снах ошметками тел и зубами. От вампиров оставались зубы. От всех остаются зубы. От всех – Курето знал.

Ах, что за вечер –
Звёзды и море!
Ласковый ветер
Веет с предгорий.
Он навевает
Сны золотые,
Санта Лючия,
Санта Лючия!

Учителю так не нравилось название меча... не нравится и по сей день, о чем он не устает напоминать. А в глазах самого родного че... существа – глухая печаль и Курето не знает, как разогнать эту тоску. Тоску человека, запертого в мече. Курето кричит, что ему тоже нелегко, что иного выбора не было, что он не виноват. Что он не предавал. И плачет, как ребенок, уткнувшись в до боли знакомую куртку, едва уловимо пахнувшую ветром чужих стран. Руки, ставшие гораздо более родными, чем руки его отца, ласково треплют волосы, утешая (почему-то от этого еще больней), а тихий голос поет чужедальней колыбельной:

Море чуть дышит
В сонном покое,
Издали слышен
Шепот прибоя.
В небе зажглися
Звёзды большие,
Санта Лючия,
Санта Лючия!

Призрак, заточенный им в мече, вздыхает грустно и сетует на разницу менталитетов. То, что в его время было фантастикой, стало буднями, а его обыденность – сказками и мечтами. Курето кивает: он тоже помнит, как было до эпидемии.

Курето стискивает меч, игнорируя изрезанные рукава и пачкающую форму кровь – отстирает, заштопает, не важно! – в попытке то ли обнять оружие, то ли сломать. Он сам точно не знает. Меч плачет кровавыми потеками и пытается согреть – глупо и невозможно для меча – он всего лишь железка. Железо не умеет согревать. Курето до тошноты жаль, что мечи такие. Что его друг и учитель – меч. Что меч – по его вине и его руками. Только его. Что Шинья, мерзавец, ядовито ухмыляется и ничего – ничего! – не говорит вслух. Тогда бы Курето имел повод его убить. Этим самым мечом.

Лодка, как лебедь,
Вдаль уплывает,
Звёзды на небе
Ярко сияют.
Дивную песню
Слышу в ночи я,
Санта Лючия,
Санта Лючия!

Курето читал в нудных семейных трактатах, что человек и беспощадное чудовище сражаются вместе в их армии, Курето считает, что это правильно. Что кто-то из них должен быть чудовищем.

Он шепчет: "Скоро, скоро". Он смеется: "Я вырос, смотри, я совсем взрослый!". Он твердит: "Подожди немного. Совсем немного, и...". Он не хочет отпускать. Меч - единственный, кому он все еще верит. Единственный, кто умудряется его все еще любить. Единственный, кто готов прощать и чье прощение так хочется заслужить. Бесконечно чужой гайдзин, совершенно случайно встретившийся на пути. Вожделенный взрослый, которому он не безразличен. Которому его жаль, хоть немного. Которого он не мог позволить убить. Которого убил сам.

Вечер над морем
Полон истомы,
Тихо мы вторим
Песне знакомой.
О, мой Неаполь,
Дали родные,
Санта Лючия,
Санта Лючия!

Курето все еще надеется, где-то в глубине души, что однажды они увидят звезды Неаполя, и даже прокатятся на лодке. Вдвоем, он и меч. Курето не страшно - он знает, что давно уже сошел с ума. Курето смеется. Весело. Так проще.

Прочь все заботы, прочь все печали,
О мой Неаполь, чудные дали!
Радость безмерная, нет ей причины,
Санта Лючия! Санта Лючия!

Курето уверен, что в их тандеме чудовище живет отнюдь не в мече.


Название: Ты говоришь…
Автор: fandom Owari no Seraph 2016
Бета: fandom Owari no Seraph 2016
Размер: драббл, 474 слова
Пейринг/Персонажи: Гурен, Шинья, Махиру, Гоши, Мито, Саюри, Шигуре, Курето
Категория: джен
Жанр: драма, ангст, психология
Рейтинг: G
Краткое содержание: Голоса друзей сливаются для Гурена в гимн апокалипсиса.
Примечание/Предупреждения:
• спойлеры к главе 47;
• написано под впечатлением от информации из главы и внутрикомандного обсуждения;
• совсем небольшое AU относительно событий главы;
• если вам кажется, что вы видите отсылки к песне - вам не кажется;
• посвящается сокоманднику ср, вдохновившему на этот фик.
Задание: Некоторые песни похожи на татуировку для мозга, только вы их услышали - они навеки к вам приклеились. Карлос Сантана
Для голосования: #. fandom Owari no Seraph 2016 - "Ты говоришь…"

Гоши и Шинья тихо обсуждают что-то неподалёку, и Гурен всеми силами старается этого не слышать. Где-то на задворках сознания Махиру хохочет над ним, называет бесхарактерным юнцом, но Гурену плевать на это.

Он не прислушивается, он не слышит, вокруг него только ветер.

Шинья звонко смеётся над чем-то, и Гурен слышит вой, издаваемый ангельскими трубами. Саюри подходит к нему, спрашивая что-то, но в ушах Гурена — крик, полный ужаса. Мито и Гоши ругаются — ему чудится треск огня и грохот взрывов. Шигуре молчит, лишь смотрит с лёгким волнением, но для Гурена эта тишина полна предсмертных хрипов.

Он не может смотреть в глаза Шинье — такие живые несмотря ни на что — потому что ещё помнит как они были мертвенно-стеклянными. Он помнит, как кровь из ран Мито окрасила всё вокруг в цвет её волос, как медленно прокатилась по холодной земле голова Гоши, со всё ещё зажатой в зубах трубкой. Рёбра Шигуре в тот день раскрылись, словно диковинный цветок, обнажив влажное алое нутро.

Он сделал очень эгоистичный выбор, но его друзья должны были жить.

Тогда, в кроваво-красном небе, впервые заиграли трубы и за мгновение был разрушен целый мир. Люди вокруг кричали, умирая, автомобили врезались в дома, пламя, радостно потрескивая, пожирало всё что могло, где-то слышался детский плач.

Всё это смешалось в ужасную — самую страшную на свете песню, которую слышал только Гурен, которая навеки отпечаталась в памяти, поставило клеймо на мозг, подчинило себе саму его душу.

Голоса друзей сливаются для Гурена в гимн апокалипсиса.

Ему хочется быть здесь — вот же, смотри, они действительно тут, слушай, они и правда живы!

Ему хочется убежать от них навсегда (помнишь ли ты какой ценой они вернулись к жизни? помнишь ли ты как уничтожил весь мир ради этого?)

Махиру гладит его по голове, прикрывает ладонями глаза. Голос Махиру такой же, как её прикосновения — нежный и ласковый. И холодный, смертельно-холодный и только это не даёт Гурену и правда заснуть.

Махиру мертва.

Махиру тоже мертва.

Гурен целует Махиру, чтобы больше не слышать её голос — шелест перьев, журчание отравленной воды — и отчаянно желает наконец умереть самому.

Гурен смотрит, как над руинами Токио встаёт солнце, стараясь незаметно впитать в себя тепло первых лучей. Курето — самодовольный, надменный и беспощадный ублюдок — делится с ним одним из своих планов, кажется, даже не интересуясь, слушают ли его. Но это только сейчас, а если потом он выяснит, что Гурен не помнит хоть одно его слово, то не пожалеет сил, чтобы усложнить ему жизнь. Поэтому Гурен слушает, пытаясь не отвлекаться.

Ветер мягко треплет волосы, едва слышно позвякивает подвеской на аксельбанте Курето. Гурен дышит полной грудью, наслаждаясь таким прекрасным утром, которое не портит даже присутствие Курето.

Гурен открывает дверь камеры, и скрип несмазанных петель на секунду заглушает шёпот в его голове.

Шинья медленно переводит на него взгляд, абсолютно лишённый прежней живости. Мёртвые внутри Гурена кричат и рыдают.

— Гурен.

Голос Шиньи тише, чем шелест ветра.

Грянувший вой труб столь громок, что Гурен уверен — он никогда больше не услышит ничего кроме этого.


Название: Колыбельная
Автор: fandom Owari no Seraph 2016
Бета: fandom Owari no Seraph 2016
Размер: драббл, 290 слов
Пейринг/Персонажи: Микаэла Хякуя (Шиндо), Юичиро Хякуя (Амане), Крул Цепеш, Ферид Батори
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: nani, nani, puiu’ mamii - румынская колыбельная, спойлер к манге.
Задание: Некоторые песни похожи на татуировку для мозга, только вы их услышали - они навеки к вам приклеились. Карлос Сантана
Для голосования: #. fandom Owari no Seraph 2016 - "Колыбельная"

На-ни, на-ни...
Да, он помнит голос. Высокий. Детский.
Крул и Ферид… Ферид и Крул. Игроки. В него, в Микаэлу в том числе. О, сколько радости было на лице Ферида, когда раунд был выигран, а Крул – повержена. Не до конца, как же можно уничтожать давнего партнера по веселой игре? Нет, так же как нельзя уничтожать не надоевшие пока игрушки. Как Кроули. Как Юи. Микаэла знает, что надоест быстро – его и в детстве называли занудой – не то что безумно харизматичный тринадцатый прародитель, не то что неунывающий, трогательно упрямый (упертый, упертый, как баран! Безумно раздражает, но со стороны смотрится довольно мило, Микаэль знает), Юи.
Нани, нани, пою мами.
Она никогда не говорила, что это означает. Ни-ког-да. Но от этого пения становилось немного легче. Не так страшно, не так тоскливо.
Он помнит, как она укладывала его голову себе на колени и тихонько напевала - его переставали мучить кошмары. Да, тогда она казалась ему такой большой, как и положено взрослым. Через годы он понял, что, в отличии от него, она навсегда останется девчонкой. Старой, грустной девчонкой, которая никогда-никогда не станет взрослой.
На-ни, на-ни...
Он, Микаэла, на зубок знает свое место. С тех пор, как попал в Сангвинем. С тех пор, как попал в приют. С той первой в жизни автокатастрофы с его непосредственным участием. Он – Микаэла. Чей-то нелепый эксперимент, разрушивший как минимум две жизни. Пешка на чьей-то доске, не знающая даже достоверно, чьи пальцы ее переносят на следующую клетку. Маленькое чудовище. Живая бомба. Муха, запутавшаяся в паутине многовековых интриг. Собственность. Пес. Игрушка, в конце-концов. Иногда ему хочется вцепиться себе в волосы и завыть, как распоследняя шавка. Жалобно и жалко. Хочется. Нельзя.
Когда Юи бьется в цепях, Микаэла сам не замечает, как начинает напевать ломким голосом простой мотив:
На-ни, на-ни, по-ю ма-ми.
Юи на миг затихает.


Название: Юичиро
Автор: fandom Owari no Seraph 2016
Форма: коллаж
Пейринг/Персонажи: Юичиро Хякуя
Категория: джен
Исходники: манга, цитата из песни Rev Theory - Voices
Рейтинг: G
Примечание/Предупреждения: Полный размер изображения открывается по клику,

Перевод цитаты

В голове я слышу голоса...
Они дают мне советы,
Они понимают,
Они говорят со мной…
У меня есть голос, мой спаситель,
Ненавидящий любить и любящий ненавидеть.
У меня есть голос, обладающий знанием
И силой, чтоб управлять вашей судьбой.
Задание: Некоторые песни похожи на татуировку для мозга, только вы их услышали - они навеки к вам приклеились. Карлос Сантана
Для голосования: #. fandom Owari no Seraph 2016 - "Юичиро"

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Красота!

---

Секспросвет.

"Замужество Сильвии" Синклера Эптона Билла.
Эротики там, кстати, нет. И оно роман.

---

03.08.2016 в 10:30

Пишет  Diary best:

Пишет  jazzzzman:

Мя

На одной из улиц, по которой я ежедневно кручу педали на работу, есть дом с кошками. Они живут в подвале, выбираются на тротуар через вентиляционную дырку - там стоит пластиковая миска, кто-то их кормит. Сегодня еду - навстречу бежит котенок. Подросток - лапы длинные, ломкие, весь несуразный, как портовый кран, ухо покусано. Шпана, в общем. Бежит непосредственно ко мне и бодро так:
- Мя! Мя!
Слов не разобрать, но по интонации совершенно отчетливо читается:
- Дядь, а, дядь! А пойдем со мной.
- Привет. Тебе чего? - спрашиваю.
- Пошли, сейчас покажу.
Разворачивается, бежит впереди меня, показывает дорогу, иногда оглядывается:
- Давай, давай, тут недалеко.
Возле своей квадратной норы останавливается и лапой (!) показывает вверх:
- Вот, смотри. Достань мне, а?
Гляжу, а на кирпичном выступе стены в метре от асфальта лежит килька. Одна. Кто-то, похоже, из окна сверху бросил горсть - остальное уже съедено, а эта вот не долетела, застряла.
- Не вопрос, - говорю, - держи.
Снимаю кильку, бросаю в миску. Шпаненок тут же начинает есть. Протягиваю руку, чтобы погладить, он отстраняется:
- Не, руками не надо. Не люблю.
- Ну, бывай тогда.
Сажусь на велик, трогаюсь, и уже за спиной слышу короткое:
- Мя!
- Не за что.

Cвое | Не Бест? Пришли лучше!